Сын Шараджа

С давних-давних времен, рассказывают, жил в одном ауле юноша из крестьян — сын Ша-раджа. А посреди этого аула был высокий курган, и на солнечной стороне кургана лежал у подножия большой амбра-камень1.

Вот на этом самом амбра-камне и сидел каждый день—грелся нэ солнце — сын Шараджа.

Правил аулом сильный, родовитый князь, жестокий более всякого зверя, и было у него семь дочерей — одна другой красивее. Дочерей своих князь замуж не выдавал. Ждал, пока подрастет самая младшая. И вот пришел срок, подросла она, и князь разослал всадников во все концы с вестью: кто хочет стать его зятем, пусть приходит попытает счастья!

Какой джигит мог удержаться, услышав такую весть? Начали женихи приезжать. И когда были все в сборе, князь велел так:

— Мужей себе мои дочери будут сами выбирать. В кого какая бросит перстень, тот и будет ей мужем!

Разве это долго? Как сказали, так и сделали! Поднялись княжеские дочери на вершину кургана, а искатели невест проходили перед ними внизу. Старшая бросила свой перстень молодому соседнему князю. Вслед за ней выбрали себе мужей, равных по знатности, еще пять дочерей. Только самая младшая и самая красивая не кинула никому золотого кольца.

— Как ты посмела нарушить отцовскую волю?— рассердился князь.— Или не думаешь замуж выходить?

— Не гневайся, отец!— попросила младшая.— Я не бросила перстня потому, что не пришел тот, кому суждено быть моим мужем.

Велел князь кликнуть от стара до мала всех, кто носит на голове папаху. Все они прошли перед младшей дочерью, но и на этот раз она не бросила перстня.

— Кто посмел меня не послушать?— закричал князь в гневе.— Кто не пришел по моему зову?

— Кроме сына Шараджа, никого не осталось,— ответили люди.

— Ведите его сюда!—закричал князь.— Тащите его!

Привели сына Шараджа, как был, в старой папахе, в рваном бешмете. И бросила ему младшая княжеская дочь свое золотое кольцо. А

как бросила она перстень крестьянскому сыну, глаза князя налились кровью от ярости и прогнал он ее прочь из дому:

— Ты мне не дочь и после смерти моей не приходи оплакивать меня!

Но девушка не испугалась отцовского гнева и поступила по-своему. Поместилиее, как обы-чай велит, до свадьбы у почтенных людей в семье в том же ауле, а сын Шараджа со своими друзьями был в ожидании. Той порой собрались старики и направились к невесте.

— Жить вам, дочка, где-то надо,— сказали они.— Мы решили построить для тебя с сыном Шараджа дом. Укажи, какое место тебе по душе?

— У меня есть жених,— ответила девушка.— Если решили, не у меня, у него обо всем спрашивайте.

Разве не приятен старикам такой ответ? Да, очень приятен!

Пошли к сыну Шараджа.

— Спасибо вам, добрые люди, — сказал он с поклоном.— Постройте, прошу вас, дом так, чтоб у порога лежал мой амбра-камень.

— Ладно!— говорят старики.

Решили — и сделали! Долго разве построить дом, когда весь народ за дело возьмется?! Вот построили они саклю, а в саклю принесли кто что мог и справили свадьбу. И зажил сын Шараджа с женой в новом доме. А как пора пришла, родился у них мальчик, прекрасный, словно солнечный луч.

Но сын Шараджа по-прежнему с утра до вечера сидел-посиживал на амбра-камне у кургана, где стоял их дом. Долго крепилась жена, и в конце концов не стало у нее терпения, и обратилась она к мужу с такими словами:

— Живем мы с тобой дружно, ничем ты меня никогда не обидел, и сынок наш из тех детей, о которых говорят: «чтоб не сглазить недобрым взглядом». Бросая тебе кольцо, я знала, что у тебя есть и мужество, и разум, и честь. Покажи их! Я хочу гордиться перед людьми своим мужем, как гордятся другие женщины.

Опустил сын Шараджа голову, подумал, а потом ответил:

— Что ж, видно, пришло время все тебе рассказать. Пойдем, я открою тебе мою тайну.

Повел он жену к тому амбра-камню, на котором постоянно сидел. Отодвинул камень носком чувяка. И оказалась под камнем дверь. Открыл ее сын Шараджа и спустился с женой в подземелье. Увидела там женщина диво-кладовую, полную золота и серебра. А за той кладовой еще кладовая, полная всяких самоцветов. Была там еще третья кладовая, и в ней хранилась воинская одежда, и седло, сделанное искуснейшими мастерами, и драгоценная сабля из дамасской стали. Только не думайте, что это главное! Главное еще впереди! За той третьей кладовой была просторная пещера, и стоял в той пещере крылатый скакун-альп.

— Вот это — все мое богатство! Мое и твое. Серебро, золото, самоцветы — все бери, что тебе понадобится,— сказал сын Шараджа.— А этот конь и эта сабля сослужат мне добрую службу. Кто знает, может, станется беда, нападет на нашу землю враг... Но помни, пока я жив, ни одна душа не должна знать о том, что ты видела! Когда же я умру, поступайте, как знаете.

На том и порешили. Жена успокоилась и весело хозяйничала в доме, а сын Шараджа по-прежнему в старой папахе и дырявом бешмете сидел на амбра-камне.

Между тем беда была не за семью горами — уже у порога стояла. Напал на землю черкесов чужеземный хан, привел с собой несметное войско. Разорил он тот аул, в котором жил сын Шараджа. Кого в битве убили, кого казнили, а кто и жив остался — все бросил, в леса ушел.

Князь и княгиня, шесть княжеских дочерей и шестеро зятьев в плен попали. Крымский хан велел их связать и за собой в обозе везти. Только сына Шараджа не тронули: кому такой бедолага нужен? Сидит себе на камне и пусть там сидит!

Но пришло время сыну Шараджа действовать. Отодвинул он амбра-камень носком чувяка. Надел воинские доспехи, оседлал своего альпа, саблю взял и выехал из аула. Догнал он войско чужеземного хана и вступил с ним в бой. Так много врагов сын Шараджа зарубил, что сабля стала скользить в его руке. Увидела это старая княгиня, что сидела на арбе. Могло ли ей в голову прийти, что богатырь этот могучий и есть ее ненавистный младший зять? Нет, не могло! И когда сын Шараджа дрался от арбы неподалеку, княгиня кинула ему белоснежный шелковый платок.

— Обмотай рукоять своей сабли!— крикнула она.

Обмотал сын Шараджа рукоять сабли шелком и еще столько врагов сразил, что целая стена за ним выросла. Освободил он пленных, развязал князя с княгиней и всю их родню, вернул народу отнятое врагами добро и ускакал прочь. А когда стемнело, приехал домой и поутру уселся, как прежде, на свой амбра-камень, в старой папахе, в дырявом бешмете.

Понемногу осмелели люди, ожил аул. Расхрабрился и князь, приехал с семейством. Уви-

дели чванливые княжеские зятья сына Шарад-жа и хоть сами в бою ничем не отличились, давай над ним насмехаться:

— Этого оборванца даже враги не тронули. Ишь, ведь цел-невредим остался!

Сын Шараджа ни слова не сказал им в ответ. И пошло все по-прежнему. Понемногу забыли люди свое горе. Залечили раны... Но вот заболел старый князь, да так тяжело, что никто не мог его вылечить. Привозили лекарей со всех концов черкесской земли, и зятья искали для князя самые редкие лекарства, а дочери проливали над ним слезы. Но младшую дочь — жену сына Шараджа — даже во двор не пустили, когда пришла она проведать отца. Не пустили и нищего странника, что пришел вслед за нею, прогнали его: не до тебя, мол, нам!

Однако странник стоял у дверей и всё твердил:

— Я знаю, как вылечить вашего больного. Услышали его наконец, повели в покои

умирающего князя.

— От твоего недуга, князь, нет иного лекарства, кроме молока белой лани и мяса черного зайца. Но добыть их может только настоящий герой!—так сказал странник.

Княгиня отпустила его с подарком, а шестеро княжеских зятьев тут же оседлали резвых коней и поехали на охоту. Семь дней и семь ночей искали они и все напрасно, потому что путь в те леса, где водились белые лани и черные зайцы, был опасен и труден. А старый князь был уже при смерти. Услышала об этом младшая дочь, пришла в слезах к мужу просить о помощи.

Сын Шараджа снарядился, надел свои боевые доспехи, сел на альпа, поехал на охоту. Путь, какой княжеские зятья за семь дней и семь

ночей проделали, проехал он за полдня. Нашел те заповедные леса, застрелил черного зайца. Зайца освежевал, мясо на дерево повесил. Поймал белую лань, надоил кувшинчик молока. Устроил себе привал, отдыхает...

Только не думайте, это еще не главное! Главное впереди! Подъехали вскоре к нему шесть всадников. То были княжеские зятья. Откуда им было узнать сына Шараджа? И сын Шараджа притворился, будто их не узнал. Пригласил всадников отдохнуть, угостил своим дорожным угощением. А когда наконец гости наелись и отдохнули, спросил:

— Куда путь держите? Не нужна ли моя помощь?

Рассказали княжеские зятья сыну Шараджа обо всем с самого начала до конца.

— Есть у меня молоко лани и мясо черного зайца,— говорит сын Шараджа.

— Бери, что хочешь, только продай нам это молоко и это мясо! — стали умолять его княжеские зятья.

— Продавать не привык,— ответил сын Шараджа.— Я отдам и мясо и молоко даром, только поставлю каждому из вас на спине мою метку. Ту, какой мечу я своих баранов...

Княжеские зятья и грозили ему, и просили его, но сын Шараджа твердо стоял на своем, и, делать нечего,— не возвращаться же без лекарства— они согласились. Заклеймил сын Шараджа всех шестерых чванливых зятьев своим клеймом, а потом поделился с ними мясом зайца и молоком лани. Поехали они своей дорогой, а сын Шараджа — своей.

Тот путь, что княжеским зятьям за семь дней и семь ночей предстояло проделать, проехал он на своем альпе за полдня и вернулся раньше

их домой... Альпа в пещеру поставил, доспехи в кладовую спрятал, уселся на своем амбра-камне у подножия кургана и сидит в старой папахе, в дырявом бешмете. А зайчатину велел зажарить, и чтоб жена отнесла ее вместе с молоком лани больному отцу, да поскорее...

Сделала жена все, как муж ей велел, потом отстирала добела тот шелковый платок, что дала когда-то ее мать в бою сыну Шараджа,.накрыла этим платком горшочек с молоком и жаркое и понесла умирающему отцу.

Так было князю худо, что он даже не спросил, откуда взялось лекарство. Съел он зайчатину, запил молоком лани и тотчас поправился. Зато княгиня узнала свой шелковый платок, велела позвать дочь и давай расспрашивать: как к ней платок попал, да где взяла, да откуда молоко лани, да кто зайца добыл?.. Но дочь ничего не хотела говорить и только твердила:

— У мужа моего спросите!

Не хотелось гордой княгине за сыном Ша-раджа посылать. Но все же послала.

— Приду, когда вернутся с охоты ваши зятья,— передал сын Шараджа.

Что оставалось делать княгине? Пришлось ей ждать семь дней и семь ночей, пока не приехали старшие зятья. Вернулись они с охоты. Вид у них важный, гордый, словно геройство какое совершили. А князю между тем лекарство уже и не надобно было, он выздоровел и устроил на радостях веселый пир.

Позвал князь своих шестерых зятьев. А когда они пришли, послала княгиня слугу сына Шараджа привести, чтоб рассказал, откуда у его жены шелковый платок и откуда взялось лекарство для князя.

— О платке ты, княгиня, сама вспомни,

кому ты его отдала,— сказал сын Шараджа.— А черного зайца я в лесу убил, и молоко лани я добыл. Потом я повстречался в лесу с вашими зятьями, отдал им половину молока и половину зайчатины. Если не верите, посмотрите: я им на .память свою метку поставил. Прикажите, пусть покажут спины!

Убедились все, кто истинный герой. Отдал старый князь свои владения крестьянскому сыну. Был князь уже стар, и править ему стало не под силу. А сын Шараджа и дела вершил справедливо. Жилось при нем простому люду легко. Памятью о сыне Шараджа осталась нам эта сказка.