Молодой кузнец

Жил в старину один крестьянин. Смолодых лет ходил он в батраках.Только к старости сколотил кое-какое хозяйство, хорошо зажил с женой и тремя сыновьями . Старшие сыновья с малых лет во всем помогали отцу, и выросли из них добрые работники. Авот младший сын все гулял без дела.

«Я всю жизнь не знал отдыха, — думал отец. – Пусть хоть сынок поживет в своё удовольствие!» И не заставлял его работать.  Мать вздыхала «Я девчонкой вдоволь хлеба не ела. Пусть хоть сынок полакомится!» И подсовывала ему лучшие куски. Так проходили день за днем, год за годом. И вырос младший сын бездельником-лентяем, только есть да спать любил.

Терпел крестьянин, терпел, наконец позвал сына и говорит:

— Не пора ли за дело приниматься? Хочешь быть кожевником?

— Нет, не хочу,-отвечает сын.-Всю жизнь кожи дубить да мять-руки до костей разъест.

— Ну, будь портным.

— Что ты, отец! Век над жилетами да камзолами гнуть, спину — этак и горб вырастет.

— Ладно, сынок. Я тебя не неволю. А вот что ты скажешь про кузнечное дело? Сильней и крепче доброго кузнеца никого не сыщешь.

— Что ж,-отвечает сын. -В кузнецы я,-пожалуй, пойду.

Отец отыскал самого искусного кузнеца в округе, заплатил ему вперед за ученье и отвез сына в кузницу.

— Ну, сынок, смотри, как добрые люди работают, и сам выучишься.

А мать тайком притащила из дому на тележке кровать с периной и подушками и сказала:

— Ты, сынок, у меня привык на мягком спать. Устанешь от трудов, полежи на перинке, что я тебе сама сшила, приклони голову на подушку, что я тебе сама мягким пухом набила.

Ну, отправились отец с матерью домой, а сынок остался у кузнеца.

Он поставил свою кровать в угол кузницы, разлегся на ней и стал смотреть, как кузнец с учениками бьют молотом по наковальне. ‘

— Что смотришь?-спрашивает кузнец.— Бери молот в руки.

— А зачем? — отвечает сын крестьянина.

Отец сказал: смотри, как люди работают,-сам научишься.

Покачал головой кузнец и принялся за свое .дело.

Лежит младший сынок на мягкой кровати, только вправо-влево поворачивается, глаз не спускает с кузнеца.

Не выдержал кузнец, опять говорит:

— Да что ты все валяешься! Бока отлежишь.

— Нет, не отлежу,-отвечает сын крестьянина,-перина-то мягкая. У меня голова от вашего грохота болит, а мне матушка велела: устанешь, сынок, отдохни, приклони голову на пуховую подушку.

Кузнец и вовсе махнул рукой на него: что с ним, лентяем, разговаривать! Так шли дни за днями, месяцы за месяцами.

От чужой работы руки не болят. Вот младший сын и говорит себе:

"Нe велика премудрость. Раз стукнешь по наковальне, другой ударишь молотом-и делу конец. Этак и я сумею что хочешьсковать, не хуже самого хозяина!"

Вот и миновали три года.

Пришел крестьянин за сыном.

— Ну как, выучился мой парень кузнечному ремеслу? — спрашивает крестьянин у кузнеца.

— Кто его знает!— отвечает кузнец.— Смотреть смотрел, а чему научился — нам не показывал.

— А ты, сынок, что скажешь?

— А что говорить, дойдет до дела, верно, не сплошаю.

Обрадовался отец. Приспособил старый сарай под кузницу, припас всякого инструмента и говорит:

-Ну, сынок, теперь покажи свое искусство, скуй мне новый сошник на соху.

Пошел молодой кузнец в сарай. И отец-за ним, вместе со старшими сыновьями. Молодой кузнец приставил одного брата угли разжигать, другого — мехи раздувать, сам засучил рукава и взял большой молот в руки. А как накалилось железо, такой стук пошел по кузнице, что хоть уши затыкай.

Ковал, ковал молодой кузнец, все руки себе отмахал, да видит — не выковать ему сошника. Вот он и говорит:

— А зачем тебе, отец, новый сошник? Ведь и старый еще годится. Лучше скую тебе острый топор.

— Ладно, сынок,— отвечает крестьянин,— выкуй топор. Мой-то совсем притупился.

Стал молодой кузнец ковать. Бил, бил молотом, видит — и топор не выходит.

— Эх, отец! — говорит он опять.— Неохота мне ковать топор. Грубая это работа. А вот скую я тебе дюжину гвоздей, тонких, как игла у матушки.

— Что же,-отвечает крестьянин,-и гвозди нужны в хозяйстве.

Опять принялся кузнец за дело. Стучал, стучал, ковал, ковал, а ничего не выковал. Все железо перевел, только маленький кусочек остался.

Тут и отец увидел, что ничему-то его сын не выучился. Взял он этот кусочек железа и бросил его в чан с водой. Железо как зашипит — пш! пш!

— Слышишь, сынок,— сказал отец,— что из твоего ученья-то вышло. Один пшик получился. Только вот что я тебе скажу: не было в нашем роду лодырей и не будет. Ступай из дому куда глаза глядят и, пока не выучишься хоть какому-нибудь ремеслу, назад не возвращайся.

Опустил младший сын голову и пошел прочь из родного дома. Вышел за околицу, сел на пень и задумался: "Как теперь быть? Что делать?" Думал он, думал и решил идти с повинной головой назад к кузнецу.

Посмеялся над ним кузнец, а все-таки взял его опять в ученье.

— Только теперь уж буду учить тебя по-своему! — сказал он.

И стал учить. О мягкой перине парень и думать забыл. На жесткой соломе бы выспаться — да где там! Ни вздохнуть, ни охнуть не дает ему кузнец. Только опустит парень молот, только спину разогнет, а хозяин уж тут как тут — шипит ему в ухо:

"Пши-пшик!" Стыдно станет парню, встряхнется он-и снова за работу.

Опять три года прожил он у кузнеца. А кончились три года — сказал ему хозяин:

— Теперь иди куда хочешь и смело берись за дело.

Парень попрощался с кузнецом и пошел. Шел он, шел и пришел в большой город. Там он нанялся в одну кузницу подмастерьем. В тот же день в эту кузницу явился важный барин.

— Эй, хозяин, — сказал барин. — Почини-ка мне карету. Да так, чтобы как новая была. Я молодую невесту сосватал, в этой карете ее к венцу повезу.

— А где карета? — спрашивает хозяин.

— Да тут, у ворот.

Вышел хозяин вместе с подмастерьем за ворота. Смотрят — ну и карета! Дверцы на одной петельке висят, рессоры винтом изогнулись, ободья на колесах штопором завились. И как только такая развалина до кузницы докатилась!

Почесал хозяин за ухом.

— Уж и не знаю, что и сказать! — говорит барину.— Месяца три ее чинить — и то, пожалуй, не починишь.

— Как три месяца! — закричал барин.— Чтобы через три дня была готова! А не починишь в срок-велю своим слугам твою кузницу по бревнышку разнести.

Что тут сделаешь? С барином не очень-то поспоришь.

Покричал еще барин и ушел.

Хозяин и говорит молодому кузнецу:

— Ну, подмастерье, выручай как хочешь.

— Хорошо,— отвечает подмастерье,— пришли ко мне двух учеников, а сам отправляйся отдыхать.

Хозяин ушел домой, а в кузнице так и закипела работа. Подмастерье вмиг разобрал всю карету на части, учеников приставил огонь раздувать в горне, сам взялся за молот.

Раз стукнет по наковальне — один обод готов. Еще раз ударит — другой готов. Сковал ободья — принялся за рессоры. Там выпрямит, здесь согнет. И часу не прошло — сделано дело.

Ученики только диву дались, а молодой кузнец подчистил, свинтил, подогнал, где надо и велел выкатить готовую карету под навес.

Потом все трое отправились на лужок за кузницей и разлеглись там на траве.

В полдень кузнец-хозяин пошел посмотреть, как подвигается работа. Входит в кузницу... Что такое! Тихо, пусто, ни подмастерья, ни учеников... Даже огонь потух в горне.

Ох и рассердился хозяин! Бросился искать своих работников. Видит — лежит подмастерье на травке, и тут же рядышком оба ученика.

— Ах, лентяи! Ах, бездельники! — закричал хозяин.— Так-то вы работаете!

Подмастерье перевернулся на другой бок, зевнул и говорит:

— Ну, чего сердишься, хозяин?

— Как это чего! — еще громче закричал старый кузнец.— Карета должна быть через три дня готова, а вы тут бездельничаете! Барин с меня из-за вас голову снимет с плеч.

— Ничего, хозяин. Не пугайся раньше времени,— отвечает подмастерье.— Пока твоя голова еще на плечах, поверни-ка ее назад и посмотри хорошенько.

Хозяин повернулся да так и разинул рот: под навесом стояла готовая карета.

Подбежал к ней хозяин поближе, со всех сторон оглядел — все прилажено, все на месте, хоть сейчас впрягай лошадей и поезжай куда хочешь.

— Ну, парень,— сказал старый кузнец молодому,— такой работы я еще не видывал. Нечего тебе в подмастерьях ходить, оставайся в моей кузнице хозяином.

— Нет, добрый человек,— ответил молодой кузнец,— я в этом городе долго не останусь. А хочешь меня наградить — дай мне кусок самого лучшего железа и позволь три дня поработать в твоей кузнице.

— Ну что ж,— сказал старый кузнец,— будь по-твоему.

Три дня и три ночи работал подмастерье. Никого близко не подпускал к кузнице. А потом вышел из дверей с мешком за плечами и зашагал прочь из города.

Долго ли он шел по дорогам — мы не знаем, а пришел к родному дому. Перешагнул порог, бросил свой мешок на стол и сказал отцу:

— Вот смотри, отец, может, твой сын чему и выучился.

Тут он развязал мешок и вытащил кованую шкатулку.

— Это тебе, матушка.

Мать открыла шкатулку, а в шкатулке — узорчатый гребень и игольник с такими тонкими иголками, что хоть бисер нижи.

— Это вам, братья. К праздничной одежде пришейте, — сказал молодой кузнец и высыпал перед братьями горку блестящих пуговиц. А потом  к отцу обернулся:

-А ты, отец, возьми , пожалуйста, вот этот кубок. Если понравится мой подарок, наполни его и подними за то, чтобы в нашем роду не было лентяев.