Войти
Жил старик со старухой. Годы шли, приближалась старость, а детей у них не было. Скучно было старикам.
Но вот на склоне лет родился у них сын, да так быстро рос и такой умный был, что они диву давались. Через день после того, как родился, он уже стал убивать комаров, через два – мух, а через три – ловить мышей.
– О, да наш сын скоро будет охотиться и на зверей, – говорит старуха мужу. – Вот-то будет кормильцем на старости лет!.
Прошло три дня. Однажды сын говорит матери:
– Мама, приготовь мне охотничью одежду. Услышал это старик, обрадовался и говорит жене:
– Достань из амбара охотничью куртку, олочи (обувь), шапку, накидку на плечи, в которых я ходил в молодости в тайгу и отдай их нашему сыну. Сейчас они ему в самый раз подойдут!
Оделся сын и говорит родителям:
– Отец и мать, слышал я, что есть железное чудовище по имени Сунгу, которое много людей загубило. Я пойду убью его.
– Не покидай нас, сын! Мы стары, кто же нас кормить будет, если он тебя убьет? – стала умолять его старуха. – Не тужите, я скоро вернусь; разве вы не верите своему сильному сыну!
Заплакали родители, ухватились за его одежду и не отпускают.
Долго уговаривал сын отца и мать, а потом запел:
«Хотя и говорят, что нельзя быстро бегать на лыжах, а я побегу, да так быстро, что снег вихрем поднимется, а ветер отстанет на день перехода».
И полетел он стрелой на отцовских лыжах, оставляя, на снегу лишь едва заметный след.
Долго он бежал и вот наконец добежал до берега, а.навстречу ему идет одна девушка-красавица. Несет она на коромыслах ведра с водой и тихо напевает.
– Красавица, дай воды напиться, а то я от жажды умру.
Семь дней не пил, – обращается к ней юноша.
Зачерпнула она берестяным ковшиком и подает ему. Пьет он, а в ковше вода не убывает. Ковш-то был заколдованный.
Взял он свою самую острую стрелу и незаметно проткнул его, – вода вся вытекла.
– Девушка, твой ковш ведь течет, – говорит юноша.
– Зачем ты его продырявил? Как же я теперь буду без ковша? Мой брат, рябчик, убьет тебя за это.
Услышав это, рассердился юноша, зашел в дом, убил рябчика и бросил к ногам сестры.
– О-о, что ты сделал? Ты убил моего любимого брата, – так не будет тебе удачи, ты погибнешь около моря! Как я сказала, так и будет.
Но не испугался юноша. Бежит он на лыжах, поет свою песню и не чувствует усталости. Высокие сопки кажутся ему холмиками, а холмы – равниной.
И снова добежал он до берега реки, на котором встретил другую девушку. Спускается она к реке за водой и не замечает юношу. А ему так пить захотелось, что он не выдержал и крикнул:
– Девушка-красавица, дай воды напиться, я не в силах дальше двигаться!
– Пей, – говорит она, подавая ковшик, – только до дна!
Час пил он, два, – напился, а вода не убывает. И опять верная стрела спасла его-проткнула ковшик.
– Девушка, зачерпни еще, а то ковшик-то течет. Рассердилась красавица, вырвала у него ковшик и говорит:
– Не быть тебе живым, ты испортил ковш моего брата, рябчика. Он убьет тебя! Вон он летит, смотри!
Посмотрел юноша в небо, а крылья рябчика уже солнце закрыли. Натянул он отцовский лук и одним выстрелом убил рябчика.
– Сестрица, – говорит, – лови своего брата.
Не успел он сказать, как рябчик камнем грохнулся около красавицы. Заплакала она.
– За что ты лишил меня брата! О-о, ты умрешь от тяжелой болезни!
Но и это не испугало храброго юношу. Побежал он еще быстрее. Долго бежал и вот, наконец, увидел логовище чудовища-Сунгу. Вокруг его жилья, насколько хватает взгляда, белеют человеческие кости. Смотрит на них юноша, печально качает головой и говорит:
– Эх вы, друзья, не смогли его убить, поэтому все и погибли. Но наступил час расплаты. Я отомщу за вас!
– Эй, Сунгу, выходи, я пришел с тобой померяться силами? А чудовище не показывается, лишь зубами скрипит, как будто жерновами ворочает.
– Ты, мальчишка, лучше иди-ка к своим родителям, а то я выйду и раздавлю тебя, как букашку.
– О, да ты меня боишься – ты, который погубил всех сильных! Чего же ты страшишься, я ведь маленький, выходи! И опять чудовище заревело:
– Не спорь с непобедимым Сунгу, уходи, пока я еще отпускаю! Рассердился мальчик и говорит:
– Так почему же непобедимый Сунгу боится, раз он такой сильный? Или ты боишься моего лука? Я выброшу его! Бросил юноша лук в сторону.
– Может быть, тебя страшит мой охотничий нож? – Бросил и его. – Что тебя еще пугает? Уж не обыкновенный ли нож, которым я режу мясо?
Вынул его мальчик и закинул далеко-далеко. Но чудовище и не думало выползать из своего логовища.
– О, я знаю, что тебя пугает! Я забыл выбросить свою трубку, ты ее боишься! Жаль мне расставаться с верным товарищем, да, видно, придется.
И как только он бросил трубку, так страшный Сунгу вышел, огромный, волосатый. С диким ревом набросился он на мальчика. Завязалась борьба. Отбежал мальчик в сторону, взял лук и говорит:
– Стрела, стрела, если я умру, то пролети мимо горла, если же не умру, попади в горло.
Пустил он свою острую стрелу в Сунгу, перерезала она ему горло, и чудовище замертво упало.
Жалко ему было оставлять свою верную помощницу – стрелу – в этом звере-чудовище, и он стал ее вытаскивать. Тянул он, тянул и ранил себя в глаз. Потемнело все вокруг него, опустился он на землю и не может встать. Рядом прошмыгнула мышка, обрадовался он и говорит ей:
– Мышка, мышка, сделай доброе дело, принеси от отца и матери лекарство!
А мышка спряталась и говорит:
– О, ты меня хочешь лишить вкусного завтрака, я жду не дождусь твоей смерти, чтобы глаза твои выпить!
– О, коварная, – воскликнул юноша, – разве мало тебе пищи на земле!
Подбежала тут лиса, хвостом машет.
– Лисичка-сестричка, сходи к моим старикам, расскажи обо мне и принеси лекарство. Я тебя вознагражу! Но лиса лишь хитро улыбнулась и ответила:
– Смерть твоя меня вознаградит-я наемся досыта твоим мясом.
– Так вы все ждете моей смерти? Не бывать этому! – воскликнул юноша.
Задумался он, взглянул на небо, а там вьется черный ворон. Позвал юноша его и говорит:
– Ворон, друг, выручи меня, слетай к родителям за лекарством, скажи, что я убил железного Сунгу и ранил себя стрелой.
– Пока я лечу, – прокаркал ворон, – ты умрешь, и я опоздаю на пир, а мне так хочется выклевать тебе глаза, карр-карр.
– Нет, я не умру! – опять сказал юноша, неужели никого не найдется, кто бы спас меня!
Не успел он это сказать, как подлетел к нему журавль.
– Юноша, что с тобой? Может быть, я тебе помогу? И в четвертый раз сказал он о своей просьбе.
– Успею ли я? – говорит журавль.
Взвился и полетел. Долетел до родителей, кружится над домом. Увидел его старик и говорит:
– Мать, зачем это прилетел журавль, уж не хочет ли что-нибудь стащить?
Услышал это журавль и сказал:
– Я принес весточку от вашего сына, он умирает, просит, чтобы вы дали ему лекарство.
Засуетились старики, пригласили журавля в дом, нагрузили его разными травами и лечебными ягодами так, что журавль едва поднялся. Летит журавль, устал и понемногу разгружает себя. Одни ягоды бросал на деревья, другие на землю. Те, которые зацепились за ветки деревьев, превратились в яблоки и орехи, а те, которые упали на землю, сталибрусникой, смородиной и другими ягодами.
Едва долетел журавль, как упал обессиленный. Поблагодарил его юноша, взял лекарство и начал лечиться. Помазал рану, и затянулась она, как будто бы ее и не было. Выпил сок ягод, и силы прибавились. Быстро я выздоровел , – подумал юноша. Одел лыжи и пошел в тайгу. Там он убил самого жирного сохатого и отдал журавлю.
– Ешь, мой спаситель. Если будут просить ворон, лиса и мышь, не давай им, а я пойду к родителям.
Шел-шел и дошел до первой девушки, которая поила его водой.
– Девушка. – стучит он, – открой! Я ранен, помоги мне.
Долго она не открывала, наконец, открыла. Юноша выстрелил ей прямо в грудь и убил.
Пошёл дальше. Вторую убил. Силы его ослабли, идет он еле-еле, добрел до следующего селения и, теряя сознание, хотел убить еще женщину, но та выскочила из дома, превратилась в медведя, схватила юношу и побежала в лес. Набрала ягод, растений и начала натирать его. Юноша сразу ожил и говорит:
– Кто ты, которая спасла меня? Если женщина, будь мне матерью, если мужчина – отцом, а коли девушка – женой.
– Это я тебя вылечила, – отозвалась девушка. Женился он на ней, и отправились дальше вдвоем.
Идут они, идут и вот дошли до родителей. А дом-то давно развалился, остался лишь остов, да и тот полугнилой, а в углу, где сидели когда-то отец и мать, выросли небольшие ильмы (деревья).
Посмотрел сын, тяжело вздохнул и говорит жене:
– Ты не трогай эти деревья, они священные.
Однажды ушел юноша на охоту.
«Почему это он не разрешает трогать эти деревья», – думает его жена. Подошла она к дереву, которое больше, надломила сучок и вдруг увидела, как начала капать кровь.
Испугалась она, взяла немного золы, натерла рану и завязала ее. Долго она сидела, а потом решила подойти к маленькому ильму. Стоит он, ласково шелестит продолговатыми листиками, как будто манит к себе. Надрезала она и его на высоте колена, и опять потекла кровь.
«Что же это такое?» – с ужасом подумала она.
И вдруг слышит шаги мужа. Задрожала она. Что же сказать мужу? А он как вошел, сразу же спросил:
– Кто трогал ильмы?
– Я не трогала, – отвечает жена.
– Тогда кто же сломал у отца пальцы и у матери колено поранил? Зачем ты меня обманываешь? И стал бить ее.
А ильмы зашелестели, как бы примиряя их. И жена сказала:
– Я же не знала, что эти два ильма-твои родители, прости меня.
И стала она ухаживать за деревьями.
Однажды проснулись они и видят: в доме сидит мать и готовит пищу, а отец помогает ей. Обрадовались они. И зажили счастливо вчетвером.
