Как-то раз заказал один бедняк сапожнику башмаки и по своей бедности долго не мог с ним расплатиться. Надоело сапожнику напоминать бедняку о долге, вот и говорит он ему:
— Послушай, Жантуанёль, хочешь, я помогу тебе вернуть долг, не заплатив при этом ни единого су?
— Как не хотеть!
— Ну тогда уговоримся так. Должен ты с этой минуты все время молчать и на все вопросы да расспросы отвечать двумя словами: «берник, бернак». И пока я сам не сниму с тебя этого запрета, молчи! Запомнил?
— Конечно, запомнил. Тверди себе одно и то же: «берник, бернак» — вот и все,— обрадованно закивал головой бедняк и пошел к себе домой.
Пришел он, а жена и спрашивает у него ворчливо:
— Где это ты пропадал, голубчик?
— Берник! — смиренно отвечает ей муж.
— Где? — удивилась она.
— Бернак!
— Ой батюшки! Что это с тобой? Уж не рехнулся ли? — всплеснула жена руками.
Но ничего другого, кроме «берник, бернак», она не услышала. Что тут делать? Бросилась она к соседке и давай жаловаться:
— Ой, горе, горе! Сыплются на мою несчастную голову напасти!..— Что-нибудь неладное случилось? — полюбопытствовала соседка.
— Ну как же! Муж-то мой вроде с ума тронулся.
— Не может того быть! Ведь был он в полном рассудке. Ошиблась ты, наверно.
— Как это ошиблась, ежели разучился он по-человечески разговаривать. Знай себе твердит одно и то же: «берник, бернак!» И ничего другого от него не добьешься! Пойдем к нам, вот и убедишься сама, что не ошиблась я.
Согласилась соседка их навестить — ведь это же целое событие в деревне! Пришла она к Жантуанелю и говорит:
— Доброе здоровьечко, сосед! Как живется-можется?
— Берник!
— Что ты ерунду болтаешь?
— Бернак!
Так и не добилась соседка от Жантуанеля другого ответа. Решили тогда женщины сходить к приходскому кюре. Может, он излечит несчастного, вернет ему разум?
Прибежала жена Жантуанеля к кюре и — бух! — в ноги:
— Ваше преподобие! Ваше преподобие! Пойдемте скорее к нам домой! Ведь муж-то мой совсем рехнулся!
— Неужто рехнулся? Что-то не верится мне,— усомнился кюре.
— Сами подумайте, ваше преподобие, разве может быть человек в своем уме, коли говорит одно и то же: «берник, бернак»?!— Вот оно что... Ну, я заветное слово знаю, живо его вылечу!— Господин кюре любил прихвастнуть.— Только это будет стоить десять франков,— добавил он тут же, ибо еще больше, чем прихвастнуть, любил кюре денежки получать.
Вздохнула тяжко бедная женщина, однако согласилась. И вот пришел кюре в дом Жантуанеля и говорит:
— Бог в помощь, Жантуанёль!
— Берник! — отвечает Жантуанёль.
— Что это ты бормочешь, сын мой?
— Бернак! — отвечает Жантуанёль.
Как ни пытался кюре образумить Жантуанеля, ничего путного, кроме этих двух слов, от него не услышал. И вскоре вся округа уже знала, что тронулся умом бедняга Жантуанёль.
Вот как-то раз идет кюре по деревне и встречает сапожника.
— Добрый день, ваше преподобие,— поклонился ему сапожник.
— Здравствуй, здравствуй!
— Какие новости в нашем приходе, ваше преподобие?
— Никаких, голубчик, кроме одной. Ты, конечно, знаешь, что рехнулся бедняга Жантуанёль?
— Рехнулся? — будто удивился сапожник.
— Ну да, умом тронулся. Только и знает, что твердит: «берник, бернак».
— Ха-ха-ха! Жантуанель такой же сумасшедший, как я или вы, ей-ей!
— Не болтай глупостей, сын мой!
— Какие же это глупости, коли в полном он рассудке!
— Да что ты со мной споришь! Готов об заклад побиться, что Жантуанель свихнулся.
— А я говорю — нет! Спорим?
— Давай... На сколько поспорим?
— На десять франков.
— Мало! Давай на пятьдесят, — не удержался господин кюре.
— Идет!
Побившись об заклад, отправились тут же кюре и сапожник к Жантуанелю. Пришли, а сапожник и говорит:
— Здорово, должничок! — И шепчет ему на ухо: — Можешь теперь говорить.
— Уф! — облегченно вздохнул Жантуанель.-Долго что-то не приходил ты ко мне! Думается, что обошлись мне башмаки куда дороже, чем они того стоят.
— Э, пустяки... Лучше спроси, во что они обошлись господину кюре.
Побагровел от досады кюре, швырнул на стол пятьдесят франков и ушел не прощаясь.
А когда узнали в округе, как ловко попался господин кюре, до того все хохотали, что, говорят, далее в Париже слышно было.