Войти
Испокон веку жили в Каталонских Пиренеях феи – хранительницы вод и камней.
Пещеры давали им кров и ночлег, на горных пастбищах пасли они серн, а по утрам выходили к озёрам и рекам стирать свои волшебные одежды. Одежды эти были на зависть всем крестьянкам – белее снега, тоньше паутины и такие душистые, будто весь пиренейский дрок отдал им свои цветы. Казалось, снег лежит на траве, когда сушились на зелёных лугах скатерти, накидки, платья фей и покрывала. Блестящий снег, чистейший снег, такой белый, что глаза режет.
Кто только не пытался завладеть этими волшебными одеждами! Ведь они счастьеприносят! А кто до счастья не охоч? Вот и думали: пока феи моют в реке длинные чудесные волосы, пока расчёсывают их и говорят о волшебном горном городе Миранде, который никто из смертных не видел, можно тихонечко подойти и взять покрывало. Что им, феям, одним покрывалом больше, одним меньше...
Но не тут-то было! Стоило заслышать им человечьи шаги, как стаей птиц поднимались феи в воздух, исчезали с травы волшебные одежды, и над головой обидчика стоял звон, шум и гомон, как от тысяч птичьих голосов, как от тысяч птичьих крыл. Старые люди знают: чужие вещи, да ещё взятые без спросу, удачи и счастья не приносят. Нужно, чтобы сами феи тебе что-нибудь подарили, тогда удача твоя на всю жизнь, а иначе что-нибудь плохое да случится.
Так и было в семье первого из четырёх тысяч четырёх прапрадедушек каталонки Долорес Арро.
А звали деда – первого из четырёх тысяч четырёх прапрадедушек Долорес Арро – Филипп Жердь. Очень уж он худой был, да и богатства в доме накопилось – одни жерди, чтобы выгон для овец отгораживать. Ничего больше нет: ни овец, ни шерсти, ни молока, ни денег.
И вот случилось так, что заблудилась влесу его дочь с внуком. Ждал их старый Жердь, ждал да и пошёл к пещере Рюи-банис, где жили феи – хранительницы вод и камней.
Подходит он к пещере, тихо идёт, но феи его шаги заслышали, птицами обернулись, стаей поднялись и давай его по лицу крыльями бить, за руки цепляться, под ноги кидаться, в своё жилище проходу не давать.
– Не нужно мне от вас ничего! – кричит Филипп Жердь. – Скажите только, где моя дочь с внуком.
Угомонились феи. Вывели к старику дочь, а в руки дали корзину, где тихим сном спал за-пелёнутый внук. Обрадовался старик, но «спасибо» не сказал. Правда, и дурного ничего не подумал.
Бережно несёт Жердь корзину, слышит: в воздухе звон и шум – феи летят, их провожают. Тут бы старику и сообразить, что, видно, взяли феи его семью под защиту, что несчастья его кончаются, а он, наоборот, вспомнил, что если завладеть волшебными одеждами, то...
Дрогнуло у Жердя сердце, слова старого заклинания на язык сами собой пришли. Но тут оказался старый Жердь с дочерью и внуком на пороге своего дома.
Малыш проснулся и заплакал. Матьразвернула сына, хочет покрывало, в которое он завёрнут, стирать нести, но стал Филипп Жердь на пороге, загородил дорогу.
– Ты что, – кричит, – не видишь, что у твоего сына за пелёнки?!
– Феи его в своё покрывало завернули, чтобы он не замёрз, – отвечает мать.
– И ты что же, оставишь его своему малышу пачкать?
– Феи ему своё покрывало отдали, – говорит мать, – ему оно и должно служить.
– Вовсе у тебя ума нет! – крикнул старый Жердь.
Выхватил он у дочери покрывало, завернул его в чёрную тряпицу и спрятал в шкаф. Сел перед шкафом и ждёт, когда на колокольне колокол трижды ударит.
Дождался. Стал в трёх шагах от шкафа, лицом к волшебному покрывалу, спиной к двери.
Трижды бьёт колокол на колокольне. Трижды говорит старый Жердь слова заклинания:
Покрывало, сделай так, Чтобы я был толстяк, Чтобы я помолодел, Чтобы я разбогател!
Прошло три дня, и Жердь обнаружил, что стал толстеть. Щёки у него округлились, шагстал упругим, а рука крепкой. Теперь и Жердью старика не назовёшь.
Урожай тоже обещал быть богатым. Об одном только позабыл Филипп Жердь: о том, что чужая вещь, да ещё взятая без спросу, счастья не приносит.
Так оно и вышло. Обиделись феи. Все одежды, скатерти и покрывала, что сушились на склоне горы Камбрэ д Аз в долине Эйна, обратили они в белый камень. Легли волшебные одежды белыми глыбами на зелёные склоны, будто лёг снег на зелёные бархатные одежды гор и позабыл растаять. До сих пор путники принимают издали эти белые камни за одежды фей. А сами феи ушли высоко в горы, в свой волшебный город Миранду, куда никому из смертных дороги нет и не будет. На прощание отомстили феи старику за неблагодарность. Столько бед они на деревню, где жил Филипп Жердь с дочерью и внуком, обрушили, сколько колосьев уродилось на поле старика. Крестьяне за это и выгнали старика из деревни. Остался он ни с чем. Поселился в Уре, к нему туда дочь с внуком пришли.
Ничего, беды стерпели. Рос внук, а вместе с ним и счастье росло. То ли феи старика простили, то ли о малыше заботились, каждый в семействе Долорес Арро про это по-разному рассказывал.
Волшебное покрывало старик с собой в Ур принёс, но никто никогда больше перед ним не произносил заклинаний. Раз в год, когда цветёт на пиренейских склонах дрок, вынимал он покрывало из шкафа и вся деревня приходила на него любоваться.
По-прежнему цвели на покрывале вышитые феями цветы, кружил аромат волшебных цветов головы людей, и вспоминали они тогда сказки и легенды, а их в Пиренеях великое множество. Да ты это и сам уже понял, вон сколько сказок прочёл.
