Войти
Прежде, почитай, в каждом селе был свой знахарь. А что ни знахарь — то первейший плут. Знахарь, он и шепчет, и закрутки вырывает, и всяким колдовством занимается. Люди боялись их, угождали им, как злой болячке.
Ну так вот, был, значит, в одном селе такой знахарь. Знали его не только во всей околице, а и в целой округе. И никто не смел перечить ему, чтоб не накликал он какой беды.
А жил в том селе один смелый человек. Звали его Тодор. Много он по свету походил, где только не бывал, чего только не повидал.
— Голову морочит вам этот знахарь, — говорит Тодор соседям. — Ничего он не знает и не ведает.
— И что ты говоришь! — не верят соседи. — Гляди, как бы не наслал он на тебя беды...
— Ну так сами увидите, правду ли я говорю, или нет.
Пошел Тодор в свое жито и сделал закрутку. Спустя несколько дней приходит он к знахарю.
— Так, мол, и так, — говорит, — какой-то злодей сделал на моем жите закрутку. Боюсь, как бы не случилось чего дурного. Сходи вырви. Ты ж с нечистью этой водишься. Я заплачу тебе, чем хочешь.
Услыхал знахарь про плату и охотно согласился. Пошли они на поле. Поглядел знахарь издали на закрутку и говорит:
— Уж больно страшная закрутка. Так просто я к ней и сам боюсь приступиться.
Снял он рубаху, чтоб напустить на Тодора больше тумана, да и пополз на карачках к закрутке.
Ползет знахарь да все покряхтывает, очень, мол, страшную закрутку кто-то сделал: видно, чтоб помер хозяин.
Подошли туда и Тодоровы соседи поглядеть, как будет знахарь страшную закрутку вырывать.
Тут Тодор, не долго думая, уселся верхом на знахаря, вынул из-под полы дубинку и давай дубасить обманщика.
— Уж я тебе, шельмец, покажу эту страшную закрутку! Я ж ее сам и сделал!
Вопит знахарь на всю глотку, а Тодор дубасит его по чем попало. Бил, бил, а потом и спрашивает:
— Ну, будешь добрым людям головы морочить?
— Нет, — стонет знахарь, — только отпусти меня живым.
Отпустил Тодор знахаря, поднялся тот да наутек — и от рубашки отказался.
Испугались соседи, решили, что знахарь сживет Тодора со свету: он-то ведь может все сделать... Но проходит неделя, вторая, и живет себе Тодор да плюет на знахаря.
А знахарь кряхтел, кряхтел, да и окочурился — видно, Тодорова дубинка была посильней его колдовства.
