Войти
Жили себе дед и баба. Бедно жили. Известное дело — старики: ни работать, ни заработать не могут, только и было у них то, что соберут подаянием.
Дождались они весны. Начали люди сеять.
Вот баба и говорит деду:
— Ты бы, дед, хоть немного проса посеял. Я припрятала на посев с гарнец. Тогда мы каши бы наварили, а то сухари больно для наших зубов твёрдые.
— Хорошо,— говорит дед,— посею.
Вскопал он возле кустов клочок земли и посеял просо.
Взошло просо, растёт. Солнце его греет, дождик поливает. Радуется дед просу, не нарадуется.
Вот пошёл он раз поглядеть на своё просо. Видит — расхаживает в нём журавль.
— Кыш-кыш, чтоб тебе! — закричал дед на журавля.— Ишь, где место нашёл для прогулок!
Поднялся журавль и полетел.
Посмотрел дед, а всё его просо загублено — потоптано да побито...
Запечалился дед. Приходит домой и говорит бабе:
— Хорошее просо уродилось, да вот беда: повадился в него журавль летать — всё начисто побил, потоптал своими длинными ногами. И жать нечего будет.
Погоревала баба, а потом и говорит:
— Ведь ты ж, дед, был хорошим охотником. И ружьё твоё на чердаке валяется. Возьми-ка его да пойди застрели журавля-негодника. Будет у нас вместо каши хоть мясо.
Послушался дед, достал с чердака ружьё, почистил его, набил дробью и пошёл на свою полоску.
Приходит, глядь — опять журавль в просе топчется. Обозлился дед, прицелился и хотел уже было выстрелить в вора.
А тот поднял голову и говорит человечьим голосом:
— Погоди, дедушка! Что это ты надумал делать?
— Стрелять в тебя буду! — говорит дед.— Ты всё моё просо своими длинными ногами повытоптал.
Журавль говорит:
— Не знал я, дедушка, что это просо твоё. Думал, панское. Прости меня.
— Хорошее дело—простить!—говорит дед.— Нет у меня больше ничего, только и была одна надежда на это просо. А теперь приходится из-за тебя с голоду помирать.
Выслушал журавль дедову жалобу.
— Что ж, раз ты такой бедный,— говорит,— то погоди маленько. Я принесу тебе за просо подарок.
Взмахнул крыльями и полетел за кусты.
Стоит дед с ружьём и думает: “Видно, обманул меня журавль. Напрасно не застрелил я его. Что я скажу бабе?”
Но только он так подумал, глядь — летит из-за кустов журавль и держит в клюве торбочку.
Прилетел, подал торбочку деду.
— На тебе,— говорит,— дедушка, за твоё просо.
Покосился дед на торбочку — простая нищенская сума!
Покрутил он головой и говорит:
— Зачем мне она? У меня, братец, и своих довольно. Нищий я. А у нищего, сам знаешь, сума — всё его богатство.
— Бери, дедушка: такой у тебя нету. Это — волшебная торбочка. Стоит тебе только положить её перед собой и сказать: “Торбочка, раскатись, раскрутись, дай поесть и попить” — и вмиг всё будет. А как наешься, скажи: “Торбочка, скатись, скрутись, еда и питьё уберись” — и торбочка снова станет такой, как была.
— Спасибо, коли так,— сказал дед и пошёл с торбочкою домой.
Не терпится деду узнать, правду ли сказал журавль о торбочке. Присел он у дороги, положил торбочку на колени и проговорил:
— Торбочка, раскатись, раскрутись, дай поесть и попить!
И чудо! Вмиг такой богатый явился перед дедом стол, что и у панов такого не увидишь: пироги да караваи, жареное да пареное, сласти и вина разные...
— Молодец журавль, не обманул! — обрадовался дед.
Наелся, напился дед, потом велел торбочке свернуться, сунул её за пазуху и весёлый пошёл дальше. Приходит домой:
— Жива ли ты, бабка, здорова ли?
— Жива, жива! А ты как? Долго ты что-то ходил. Я уже думала, тебя там волки съели или медведи задушили, в мох затащили да хворостом забросали.
— Нет, бабка, и волки не съели, и медведи не задушили, а принёс я хлеба-соли — хватит на всю нашу жизнь вдосталь. Садись, старуха, за стол.
Вынул дед из-за пазухи торбочку, положил на стол и сказал, что следует.
Баба так и вытаращила глаза: не только всё на столе явилось, но даже и сама хатка посветлела...
— Откуда ты, старик, это взял?
— Дал тот журавль, которого ты застрелить велела.
— Ай-ай! — схватилась за голову баба.— Зачем же стрелять такого славного журавля?
Наелась баба, напилась и говорит деду:
— Давай позовём гостей.
— Каких?
— А всех, кому есть нечего.
— Зови,— согласился дед.
Пошла баба по селу, созвала всех бедняков.
Понравилась гостям волшебная торбочка. Каждый день стали они теперь ходить к деду и бабе угощаться.
Проведал о волшебной торбочке панский приказчик и рассказал пану.
— Не может того быть, чтоб какой-то нищий ел и пил лучше, чем я! — разозлился завистливый пан.
Запряг он лошадей в бричку, поехал к деду.
— Правда ли,— спрашивает,— что у тебя есть такая торбочка, что сама кормит? Дед врать не умел и сказал правду.
— Покажи мне её.
Положил дед торбочку на стол и велел ей раскрутиться.
Пан прямо остолбенел — такого жареного да вареного даже его повара не приготовят!
— Отдай мне эту торбочку,— просит пан деда.— Зачем тебе такие панские блюда? А ко мне и князья в гости приезжают. Я их угощать буду.
— Нет,—говорит дед,—не могу отдать: кто же тогда будет кормить меня с бабой?
Пан говорит:
— Я пришлю тебе целый воз простой еды: хлеба, картошки, сала...
Как пристал пан к деду — ничего не поделаешь.
— Не отдашь по доброй воле — заберу по неволе, да ещё плетей получишь.
Ну, а с паном разговоры короткие. Что ж, согласился дед и отдал ему торбочку.
Вернулся пан в своё поместье, живёт себе там, веселится, что ни день гостей созывает: торбочка верно служит ему. А про деда с бабой пан даже и не вспоминает.
Ждал, ждал дед от пана уплаты за торбочку, да так и не дождался.
— Может, он про уговор и забыл,— говорит баба.— Ступай, дедуля, напомни пану.
Пошёл дед к пану, а тот — где там! — и говорить не хочет.
— Нет у меня для вас хлеба. Идите милостыню просить!
— Коли так, то отдай, пан, мою торбочку,— говорит дед.
— Ах ты такой-сякой!— закричал пан.— Покажу я тебе торбочку! Эй, гайдуки, всыпьте-ка этому попрошайке двадцать пять плетей, чтоб больше сюда не ходил!
Схватили гайдуки деда, избили и за ворота выбросили.
Воротился дед домой. Рассказал бабе, какую он плату получил от пана. Погоревала баба, поругала пана и говорит деду:
— Ступай, старик, поищи того доброго журавля: не даст ли он тебе другую такую же торбочку.
Собрался дед и вышел в поле. Сел в просе и сидит. Вдруг видит — летит журавль. Дед к нему.
— Так, мол, и так, братец журавль: отобрал у меня пан твою чудесную торбочку. Да ещё его гайдуки избили меня плетьми. Как жить мне теперь с бабой? Может, дашь мне ещё одну такую же торбочку?
Подумал журавль и говорит:
— Нет, не дам я тебе другой торбочки. Дам тебе лучше рог.
Полетел куда-то за кусты, потом воротился и принёс в клюве серебряный рог.
— На тебе,— говорит,— вместо торбочки.
— А что ж с ним делать? — спрашивает дед.
— Сходи с этим рогом к пану и скажи: “Из рога всего много!” А когда ублаготворишь пана, то скажи: “Ох, все в рог!”
Сказал это журавль, взмахнул крыльями и полетел.
Покрутил дед в руках серебряный рог, подумал: “Видно, что-то мудрёное дал мне журавль. Но как бы из-за этого рога новых плетей не заработать...”
Идёт старик домой да всё о роге думает — сходить ли с ним к пану или нет? Встречает по дороге панского приказчика.
— Где был, дед? — спрашивает приказчик.
— Ходил, панок, к знакомому журавлю.
— Что ж он тебе дал?
— Серебряный рог.
— Покажи.
Достал дед из кармана рог, показал приказчику.
— А что с ним делать? — спрашивает приказчик.
— Да ничего,— отвечает дед.
— Как это так — ничего? Ты что-то от меня скрываешь. Может, из него золото сыплется?
— Может и сыплется... Кто его знает.
— Так вели, чтоб из него золото посыпалось,— пристал к деду приказчик.
— Ты можешь, панок, и сам приказать.
— Как?
— Скажи: “Из рога всего много!”
— Из рога всего много! — крикнул жадный до денег приказчик.
И вдруг откуда ни возьмись выскочили из рога двенадцать хлопцев-молодцев с плетьми и давай бить приказчика.
Взвыл приказчик, просится:
— Уйми ты их, дед, а то до смерти забьют... А дед со смеху покатывается:
— Не будь таким любопытным да завистливым. Не суй носа в чужое просо!
Избили хлопцы-молодцы приказчика до синяков.
Тогда дед говорит:
— Ох, все в рог!
И все хлопцы-молодцы вмиг назад в рог спрятались.
“О, теперь я знаю, зачем мне добрый журавль этот рог дал!” — усмехнулся про себя дед и двинулся в поместье к пану.
Приходит, а у пана полным-полно гостей. Все пьют, гуляют. Лежит на столе дедова торбочка.
— Что, дед, скажешь? — спрашивает пан.
— Пришёл я, паночек, за торбочкой.
— Ха-ха-ха! — захохотал пан, подбоченясь.— Видали вы этакого старого дурня! Ещё плетей захотел! Эй, гайдуки, всыпьте ему при всех моих гостях двадцать пять плетей!
Схватили гайдуки деда, повалили на пол. А дед тем временем достал из кармана серебряный рог да как крикнет:
— Из рога всего много!
Выскочили из рога двенадцать хлопцев-мо-лодцев с плетьми и давай хлестать гайдуков, и пана, и его гостей.
Больше всего досталось пану — дед-то стоял сбоку и командовал:
— По гайдукам—раз! По гостям—два!! По пану— три!!!
Хлопцы-молодцы так и делали, как дед приказывал.
Стонал, стонал пан, а потом видит — нету спасения.
— Забирай, дед, торбочку, только уйми своих хлопцев!
— Так бы давно и сказал, пане,— усмехнулся дед.— Да теперь одной чужой торбочкой не откупишься.
— А что ещё хочешь? Дам тебе лошадь, корову...
— Нет, пане, и этого мало.
— Ай-ай-ай! — вопит пан.— Скорей говори, что ты хочешь ещё, а то забьют меня до смерти твои хлопцы.
— Коли хочешь живым остаться,— говорит дед,— отдай беднякам поместье, а сам убегай, куда глаза глядят!
Пан завопил пуще прежнего:
— Ой, ай, как же я без поместья останусь?
— Не хочешь, как хочешь,— говорит дед.— Эй, молодцы, всыпьте все плети пану!
Хлопцы-молодцы перестали бить гостей и гайдуков и принялись за пана.
Крутился, вертелся пан под плетьми, как вьюн на горячей сковородке, а потом не выдержал :
— Отдам, отдам поместье!
— Ну ладно. Только смотри без обмана, а то есть у меня для тебя средство,—смеётся дед.— Ох, все в рог!
И хлопцы-молодцы мигом в рог спрятались. Положил дед рог в карман и говорит:
— Завтра приду проверю: коль не уйдёшь, опять напущу на тебя своих помощников!
И пошёл дед весёлый домой — с торбочкою и с рогом.
А пан на другой день чуть свет покинул поместье: боялся, чтобы дед не вернулся назад со своими хлопцами.
