Войти
На краю одной деревни стояло двенадцать одинаковых домов. Шесть изб рядом, шесть изб тоже рядом, только по другую сторону улицы. И жили в этих избах двенадцать братьев. У каждого была жена и дети, да не о них речь пойдет, их поминать не будем.
Так вот, жили двенадцать братьев. Собрались они однажды зимой в город Сортавалу за покупками. Кому соль понадобилась, кому ситец жене на платье, кому мыло, кому сапоги... Запряг каждый свою лошадь, расселись по саням и поехали.
Ехать не близко, в пути их ночь застала. Свернули они на постоялый двор при дороге. Стали лошадей распрягать. Один брат говорит:
— Не забудьте сани оглоблями повернуть в ту сторону, куда нам ехать надо.
— Хорошо придумано,— сказал другой брат.
— Завтра гадать не придется, куда ехать,— сказал третий.
— Знай гони лошадей, пока до Сортавалы не добегут,— добавил четвертый.
Услышал их разговор хозяин постоялого двора, подивился, посмеялся. Однако ничего братьям не сказал.
А братья поставили лошадей на конюшню и все двенадцать саней повернули оглоблями в одну сторону — к Сортавале. Потом пошли в дом и легли спать.
Едва братья заснули, хозяин взял да и повернул оглобли в другую сторону. Сам себе сказал:
— Не со зла ведь делаю. Просто любопытно — неужели они и вправду по оглоблям дорогу узнают?
Ну, проспали братья ночь. Утром принялись запрягать лошадей. Запрягают, друг друга похваливают:
— Не поверни мы вчера оглобли, теперь бы не знали, куда ехать,— говорит один. — Когда по незнакомой дороге едешь, главное-не заблудиться,-говорит второй.
А двенадцатый сказал:
— Одна голова хорошо, а уж с двенадцатью нигде не пропадет
Поехали братья. Хозяин им вслед посмотрел, пожал плечами, но ничего не сказал.
Погоняют братья коней, торопятся в Сортавалу. Вдруг передний говорит:
— Смотрите, братцы, какое место знакомое. Точь-в-точь как то, что мы вчера проезжали. Береза у валуна стоит, и канава рядом.
— Это точно, похожее место,— говорит второй.
— Много на свете; одинаковых мест,— говорит третий.
— Что ж тут удивительного! — подхватил четвертый.— В нашем краю что ни дерево, то береза, что ни камень, то валун. И канавы попадаются часто.
А двенадцатый сказал:
— Вы бы меньше по сторонам зевали! Час едут-молчат, другой едут-молчат, третий едут — никто ни слова. Только коней понукают.
Вдруг пятый брат сказал:
— Вроде бы мы вчера эту деревню проезжали! Повернули все братья головы, стали смотреть.
— Не та эта деревня,— говорит шестой.
— Не та,— говорит седьмой.
— Та деревня слева была,— говорит шестой.
— Слева,— поддакивает седьмой,— а эта, сам гляди, справа.
— Справа,— говорит шестой.
— Чего там спорить! — сказал двенадцатый.— Ехать надо. Как бы опять в пути ночевать не пришлось!
Опять едут, опять молчат. Впереди снова деревня показалась.
Тут восьмой брат сказал:
— Не знал бы я точно, что в Сортавалу едем, подумал бы, что это наша деревня.
— И пригорок такой,-сказал девятый.
— А вон на том краю шесть да шесть изб стоят, точь-в-точь как наши,-сказал десятый.
— Я ж говорил, что на свете много мест одинаковых,— напомнил третий.
— Это ты говорил,— согласился одиннадцатый. — Но такого места, как наше, такой деревни, как наша, таких изб, как наши, нигде на свете не сыщешь.
Двенадцатый прикрикнул на братьев:
— Хватит языки чесать! Наша деревня, не наша — вперед ехать надо.
Только успел это сказать, подбежала к его саням рыжая собака, хвостом завиляла.
Тут двенадцатый сказал:
— Деревня чья, не знаю, а собака моя.
— Ну, раз собака твоя, так и деревня наша,— сказал первый. И повернул к себе во двор. Так и не поехали братья в Сортавалу.
— Чем без толку ездить, лучше дома сидеть,— сказал двенадцатый брат.
И все одиннадцать с ним согласились.
А то вот еще что с двенадцатью братьями случилось.
Отправились они как-то на сенокос. Целый день махали косами. Сена прибавилось, травы будто не убавилось. Укосное лето выдалось в том году. Решили братья домой не возвращаться, в поле заночевать.
— А как же, братцы, мы ляжем? — спрашивает один.
— Да так подряд и ляжем, с младшего до старшего,— сказал другой.
Легли они на траву рядком. Вдруг двенадцатый брат говорит:
— Непорядок это. Все в серединке лежат, я один с краю. Холодно мне ночью будет, а ведь я старший.
— И я с краю,-отозвался первый. -И мне холодно будет, а я ведь младший.
— Да, непорядок это,— сказал шестой.
— Непорядок,-сказал седьмой,-ложитесь-ка вы между нами. Вот и окажетесь в серединке.
Только улеглись первый и двенадцатый между шестым и седьмым, второй и одиннадцатый закричали:
— Теперь мы крайние! Нам будет холодно. Стали опять перекладываться. Никак улечься не могут. До тех пор перекладывались, пока снова первый и двенадцатый крайними не очутились.
— Почему же это так вышло? — удивляются они.— Видно, придется начинать сначала!
Как раз в это время ехал мимо них по дороге сосед. С сенокоса возвращался. Он-то решил в деревне ночевать. Смотрит сосед — у братьев что-то неладно. Остановил коня, слез с телеги и подошел поближе.
Увидели братья соседа, обрадовались.
— Вот хорошо,-говорят,-может, добрый человек посоветует, как нам быть.
— А что у вас? — спрашивает сосед.
— Да вот такое дело,— отвечают братья,— как ни ложимся, всё двое с краю оказываются.
— Ну, этому горю помочь нехитро,-сказал спокойно сосед.
Взял он стожар — шесту вокруг которого стог навивают,-и воткнул в землю.
— Ложитесь к стожару ногами, головами наружу,— сказал сосед братьям и уехал.
Легли братья. Смотрят — всем хорошо. У первого двенадцатый да второй по бокам, у двенадцатого-первый да одиннадцатый... Никто с краю не лежит, все посерединке.
Ранним утром едет сосед из деревни на сенокос. Глядит, опять у братьев неладно -шум, спор, чуть до драки не доходит.
— Моя нога! — кричит седьмой.
— Где же твоя?! — сердится двенадцатый.— Моя!
— Ты посмотри, ноготь на большом пальце скрюченный не у тебя, а у меня,— говорит седьмой.
— Ноготь скрюченный — значит, моя нога,— закричал первый.— Я три года назад топором ноготь прибил. Так что отдавайте мою ногу, и слышать ничего не хочу!
— Что это у вас тут делается? — спросил сосед
— С ногами никак не разобраться,— объясняют братья.— Головы у всех врозь, а ноги в куче. Косить пора, а мы встать не можем.
— И этому горю немудрено помочь,— сказал сосед.— Полежите еще немножко, я сейчас...
Нарезал он тальниковых прутьев и, не говоря братьям ни слова, начал охаживать их по пяткам розгами.
Мигом братья повскакали. Тут уж не до споров, где чьи ноги. Как ожжет пятку розгой, долго думать не будешь!
Попрыгали братья по траве, утренняя роса охладила их горящие подошвы. Принялись они за работу.
С тех пор никогда братья на сенокосе ночевать не оставались. Говорили: с ногами самим не разобраться, а сосед, кто его знает, то ли окажется поблизости, то ли другой дорогой поедет.
