Войти
— Мы,— сказал Тындалэ,— с тобой побратимы, давай наймемся к одному хозяину и будем всегда вместе!
— Давай,— ответил Пэкалэ.
И нанялись они к попу. Дело было летом, и поп послал Тындалэ на гумно, а Пэкалэ велел корову пасти.
Корова у попа была с норовом и пугливая — упаси бог, какая пугливая! Начнет щипать траву да как вдруг рванется и помчится, проклятая, до седьмой межи. Несчастному Пэкалэ пришлось целый день бегать за нею. К вечеру бедняга совсем с ног сбился.
Но и для Тындалэ на молотьбе было не легче: весь день без передышки водил он коней по кругу. А поп знай себе погоняет, да так, что у Тындалэ перед глазами все кругами заходило. Вечером, за ужином, встретились они.
— Ну, Тындалэ, как тебе работалось на гумне? — спросил Пэкалэ.
— Э, какая там работа! Между нами говоря, поп этот в хозяйстве ничего
не смыслит! Вот и пришлось мне целый день сидеть сложа руки. Удивляюсь, как
все-таки удалось раз-другой пройти с лошадью по кругу. Словом, на молотьбе одно безделье; так и харчей не отработаешь.
— А с коровой, брат, и того хуже! — сказал Пэкалэ.— Хоть бери из дому подушку да спи с утра до вечера: корова пасется, а тебе и делать нечего!
— Правда?
— Точно так!
— Пэкалэ, давай тогда сделаем так: я пойду корову пасти, а ты побудешь на гумне. Не все ли равно, где спать?
— Хорошо, Тындалэ!
Так и сделала. На другой день Пэкалэ чуть с ума не сошел, бегая по кругу за лошадьми, а Тындалэ едва не отдал богу душу, гоняясь за коровой.
"Ну и гусь же этот Пэкалэ!" — думал про себя Тындалэ.
"Нет, этот Тындалэ невозможен!" — говорил себе Пэкалэ.
А вечером, когда увидали друг друга, чуть со смеху не лопнули. Затем
подумали и бросили работу у попа.
Мол, легкая-то она легкая, только пусть поп сам ее делает.
