Войти
Давным-давно, а может быть, и не так давно, не скажу, только случилась такая беда — не стало на земле Солнца. Всегда стояла непроглядная ночь, да такая темная-темная. Не было света и тепла. Стали гибнуть леса и поля, а за ними звери и птицы.
Говорили люди, что Солнце украли драконы. Но куда они его упрятали, никто не знал. И страдал от темноты несчастный народ — ох, как страдал! Так вот, в те времена на опушке дремучего леса, на берегу могучей реки, жили в ветхой избушке муж и жена. Были они очень бедные: в доме ни мяса, ни соли, во дворе ни птицы, ни скотины. Перебивались кое-как с хлеба на мякину. Мужик-то был старательный, собою ладный, семьянин хороший. Исходил он все царство вдоль и поперек, работу искал. Готов был воду из камня выжимать, лишь бы с пустыми руками домой не являться.
Но вот пошла по свету молва, будто можно Солнце из плена вызволить. Стали люди о том поговаривать и друг друга подбадривать. Ведь если Солнце спасти да на небо вознести, снова земля будет светлой и щедрой. Зелень покроет луга, на нивах созреет хлеб — только убирать поспевай! Привольно станет жить людям.
И вот собралось тогда человек тридцать, а может быть, и сорок, а с ними
и тот мужик, который на опушке леса жил, и решили они пойти Солнце из неволи
вызволить и на небо вернуть.
Горько плакала да причитала жена мужика, все просила его, чтоб не оставлял он ее одну-одинешеньку. Да не могла его уговорить. Чем громче она причитала, тем тверже муж на своем стоял. Ушел мужик из дому и пропал. И остальные, все, кто с ним пошел, точно в воду канули.
Немного времени прошло, как уехал мужик, и родила жена мужика сыночка, пухленького такого крепыша.
Дала она ему имя Ион, ласково звала Ионикэ. А еще прозвала мальчика красавцем — Фэт-Фрумосом. И стал он Ионикэ Фэт-Фрумос. Рос Ионикэ Фэт-Фрумос не по дням, а по часам. За день так вырастал, как другие за год. Неделя прошла — и за работу взялся: то одно мастерит, то другое. Но скоро понял: как ни старайся, все понапрасну — бедняк из нищеты никак не выбьется. Вот и спросил он однажды у матери:
— Скажи, мать, чем занимался мой отец? Стану я делать то же, может, заживем получше.
— Сыночек дорогой, помнится мне, что не приходилось ему вольно вздохнуть: всю жизнь он маялся на всякой работе, а достатка в доме так и не увидел.
— А куда же он пропал?
— Ох, горе мое, сыночек мой родненький! Лучше бы ты об этом не спрашивал! — запричитала мать и горько заплакала.
А когда успокоилась, призналась сыну:
— Боюсь я тебе рассказывать, как бы и ты не пошел вслед за отцом.
— Расскажи, матушка, расскажи! Видит мать, пора уже сыну все знать, и стала она рассказывать ему, душу отводить:
— Жили мы всегда бедно, с горем пополам крохи добывали. А как пропало Солнце, совсем худо стало. И вот дошла до нас молва, будто какая-то злая
сила запрятала Солнце в темницу. Собрались люди и отправились Солнце искать. С ними и отец твой пошел. И нет о нем с тех пор ни слуху ни духу. Узнал сын о горькой отцовской судьбе и закручинился; опечалили его слезы материнские.
С того дня загорелось в его сердце желание — пойти Солнце искать. Ни о чем не мог думать, одно Солнце было у него на уме и во сне, и наяву. Сложил он песню и, куда ни пойдет, все ее распевает:
День и ночь кромешна мгла,Нет ни света, ни тепла.
Подрасту и в путь пойду,Солнце дивное найду.
Я темницу сокрушу,Солнце в небо отпущу,Пусть тепло свое и свет дарит
много-много лет,Расцветают пусть поля,Сердце людям веселя. Проезжал мимо дома бедной женщины Черный царь — он той страной владел — и услыхал песню ее сына. Велел царь остановить коней и стал слушать песню. Прослушал он ее от начала до конца, а затем приказал кучеру:
— Живо сбегай да приведи ко мне певца. Соскочил кучер с козел и закричал:
— Эге-гей, где ты? Постой!
— Я здесь!
Шагая на ощупь, наткнулись царский кучер и Фэт-Фрумос друг на друга. А пока они до кареты добирались, царь сидел и думал: Всего у меня вдоволь, чего душе угодно. Но будь еще у меня и Солнце, не было бы мне равного на свете.
— Здесь царь, становись на колени! — сказал кучер, подводя Ионикэ к царской карете.
— Кто ты такой?-спросил царь.
— Сын бедняцкий,— ответил мальчик. По голосу царь догадался, что ему лет двенадцать-тринадцать, не больше.
— Кто тебя этой песне научил?
— Сам придумал — сам и пою. Как подрасту, вызволю я Солнце из глубокой темницы.
— Как звать тебя, мальчик?
— Ионикэ Фэт-Фрумос.
— А где живут твои родители?
-Отца у меня нет, а мы с матерью живем на опушке леса, недалеко отсюда; только не жизнь это, а горе одно.
— Послушай,— говорит царь,— если знаешь ты где заперто Солнце, иди жить
ко мне во дворец;буду я тебя кормить-растить. А почуешь в себе вдоволь сил, дам тебе коня доброго да денег на дорогу, но с уговором, что привезешь мне Солнце со всем его светом и теплом.
— Светлейший царь, коль ты желаешь, чтобы я за тобой во дворец последовал, вели привести и матушку мою. Иначе иссохнет у нее сердце от горя и печали, пока будет разыскивать меня по всем дорогам да тропкам.
— Ну, быть по-твоему,— сказал царь и велел кучеру сбегать за матерью Ионикэ.
Пришла она, с сыном простилась, а к царю не поехала — не захотела дом свой бросать.
И стал Ионикэ жить при царском дворе. Скоро почуял он в себе такую силу великую, что камни рукой в порошок растирал! Тогда объявил он, что пойдет Солнце вызволять, и попросил царя снарядить его в путь-дорогу. Царь говорит:
— Выбери себе в конюшне коня по душе, саблю да палицу и отправляйся. Взял Фэт-Фрумос узду, серебром расшитую, и пошел выбирать себе коня по душе. Всю конюшню обошел, но ни один конь не дал взнуздать себя. И вот в самом темном углу увидел он еще одного коня. Тощий конек — одна шкура да кости, еле-еле на ногах держится. Но заметил он Фэт-Фрумоса да так к узде и потянулся.
— Тпру… жалкая кляча, не тебя я ищу! Еще раз обошел Фэт-Фрумос всю конюшню, и опять ни один конь не дал взнуздать себя; только клячонка из темного угла голову к узде протягивала.
— Ну что ж, делать нечего,— решил Ион Фэт-Фрумос и взнуздал клячу. Конь почувствовал узду, встряхнулся трижды и из несчастной клячи вдруг обернулся славным скакуном. А как почуял на себе седло, а в седле седока,
заговорил человеческим голосом:
— Скажи, хозяин, как тебя везти? Хочешь — ветром расстелюсь, хочешь — как мысль помчусь.
— Ты ветром не стелись, мыслью не мчись, а вези меня, как добру молодцу ездить пристало.
Побежал конь рысью, задрожала земля под копытами. Проскакали они через горы высокие, через долины широкие и доехали до какой-то кузницы. Фэт-Фрумос кричит кузнецу:
— Кузнец, кузнец, мастер-удалец, скуй мне палицу молодецкую, не малу, не велику, по силе моей, да смастери петли и засовы на двери, чтобы запиралась кузница крепко-накрепко и не мог бы в нее никто ни зайти, ни заглянуть.
— Ладно, путник, пока твой конь отдохнет малость, я все сделаю.
— Я дальше поеду, а ты делай, как я велел. Вернусь — чтоб все было готово. Возьми деньги вперед и делай все получше. Да гляди, укрепи двери заклепками калеными.
Принялся кузнец за работу, а Фэт-Фрумос пришпорил коня и дальше отправился.
Ехал он, ехал, долго ли, коротко ли, и решил отдохнуть у моста. Вот лежит Фэт-Фрумос у дороги и вдруг слышит стук копыт по ту сторону моста. Ступил чужой конь на мост — и захрапел, попятился. Всадник стегает его плетью да кричит:
— Ах ты, кляча негодная! Чтоб тебе гривы лишиться, чтоб тебя волки загрызли, чтоб твои кости в земле истлели! Когда я за тебя денежки платил не ты ли хвастала, что, кроме Фэт-Фрумоса, никого на свете не боишься!
А Фэт-Фрумос вскочил и говорит:
— Полно тебе, дракон, лаяться! Я и есть Фэт-Фрумос.
Услыхал его всадник, рассмеялся громко, даже горы окрестные затряслись:
— Ха-ха-ха! Послушайте этого юнца неразумного! Да знаешь ли ты, что не простой дракон перед тобой, а сам Вечер-великан, похититель Солнца? И ты посмел стать мне поперек пути?! Что ж, подойди поближе да говори — на саблях ли хочешь биться или на поясах бороться?
Не оробел Фэт-Фрумос, отвечает великану:
— Давай лучше на поясах бороться. Борьба честнее.
Кинулся Вечер-великан на Фэт-Фрумоса, схватил за пояс, поднял над головой и бросил с такой силой, что Фэт-Фрумос по щиколотки в землю ушел. Но вскочил Фэт-Фрумос, схватил великана за пояс, бросил и вогнал в землю по колени. Поднялся разъяренный Вечер-великан да с такой силой кинул Фэт-Фрумоса, что вогнал его в землю по пояс. А Фэт-Фрумос вырвался из земли, схватил в ярости великана да и всадил его в землю по самую шею. Потом выхватил саблю и отрубил Вечер-великану голову, а коня так палицей стукнул, что с землею смешал.
Отдохнул Фэт-Фрумос, сил набрался, вскочил на коня и отправился дальше. Ехал он, ехал на коне своем быстроногом, доехал до второго моста и опять надумал отдохнуть. Присел у обочины дороги и запел: День и ночь кромешна мгла,Нет ни света, ни тепла. Исхожу я все пути,Солнце б только мне найти.
Я темницу сокрушу,Солнце в небо отпущу,Пусть тепло свое и светДарит много-много лет,Расцветают пусть поля,Сердце людям веселя. Поет он свою песню и вдруг — цок-цок! — слышит цоканье копыт по ту сторону моста. Как подъехал чужой конь к мосту — захрапел, попятился. Нахлестывает его всадник плетью, кричит:
— Вперед, кляча пугливая! Чтоб тебе гривы лишиться, чтоб тебя волки задрали, чтоб твои кости в земле истлели! Когда я за тебя денежки платил, не ты ли хвастала, что кроме Фэт-Фрумоса, никого на свете не боишься!
А Фэт-Фрумос вскочил и говорит:
— Полно тебе, дракон, лаяться! Я и есть Фэт-Фрумос! Соскочил всадник с коня, насмехается, куражится:
— Ха-ха-ха, послушайте этого юнца глупого! Называет меня драконом простым и не знает, что перед ним сам Ночь-великан. Стоит мне подуть разок -и вся земля засыпает. Что ж, коли ты храбрый такой, подойди поближе да скажи: на саблях ли хочешь биться или на поясах бороться?
Не оробел Ионикэ Фэт-Фрумос, отвечает Ночь-великану:
— Давай поборемся. Борьба честнее. Схватил Ночь-великан Фэт-Фрумоса за пояс и бросил его с такой силой, что по щиколотки в землю вбил. Вскочил Фэт-Фрумос, схватил великана за пояс и вогнал его в землю по колени. Поднялся разъяренный великан, — да так бросил Фэт-Фрумоса, что ушел тот в землю по пояс. А Фэт-Фрумос вырвался из земли, схватил в ярости Ночь-великана за пояс и вогнал его в землю по самую шею.
Потом схватил саблю и отрубил ему голову, а коня так ударил палицей, что с землей его смешал.
Отдохнул Фэт-Фрумос, почуял, что силы вернулись к нему, вскочил на коня и поскакал дальше.
Ехал он, ехал — по горам, по долам, по оврагам и холмам, перебрался за высокие горы с острыми вершинами, добрался до третьего моста и опять вздумал отдохнуть. Прилег у обочины и запел:
День и ночь кромешна мгла, нет ни света, ни тепла.
Исхожу я все пути, Солнце б только мне найти.
Я темницу сокрушу, Солнце в небо отпущу, Пусть тепло свое и свет Дарит много-много лет, Расцветают пусть поля, Сердце людям веселя. Только закончил он свою песню, слышит цоканье копыт по ту сторону моста. Как подъехал конь к мосту, захрапел, попятился. Хлещет его всадник плетью, кричит:
— Ах ты, паршивая кляча! Чтоб тебе гривы лишиться, чтоб тебя волки загрызли, чтоб твои кости в земле истлели! Когда я денежки за тебя платил, не ты ли хвастала, что, кроме Фэт-Фрумоса, никого на свете не испугаешься! Фэт-Фрумос услышал, как всадник плетью щелкает и проклятиями сыплет, вышел ему навстречу и говорит:
— Полно тебе, дракон, лаяться! Я и есть Фэт-Фрумос. Соскочил всадник с коня, наступает на Фэт-Фрумоса да хвастает:
— Ха-ха-ха! Что за дурак: меня за простого дракона принял! А я сам Полночь-великан. Когда по земле хожу — все спят, никто глаз открыть не смеет! Коли ты такой храбрый, говори, чего хочешь: на саблях биться или на поясах бороться?
Не оробел Ионикэ Фэт-Фрумос, отвечает Полночь-великану:
— Давай бороться. Борьба честнее.
Полночь-великан схватил Иона Фэт-Фрумоса, поднял его да так бросил, что тот по щиколотки в землю ушел. Тогда Ион Фэт-Фрумос ухватил великана и вогнал его в землю по колени. Вскочил рассвирепевший Полночь-великан да как бросит Иона Фэт-Фрумоса — забил его в землю по самый пояс. Поднялся Фэт-Фрумос, ухватил в гневе великана и так его подбросил, что тот упал и тоже по пояс в землю ушел.
Хотел Фэт-Фрумос голову ему отрубить, а Полночь-великан из земли вырвался и с саблей на него кинулся. Бились они, бились, пока от усталости
не повалились в разные стороны.
Вдруг над ними орел закружился. Увидел его великан и закричал:
— Орел мой, орленок, окропи меня водой, чтобы силы ко мне вернулись! За твое добро и я добром отплачу: поесть тебе дам.
Ион Фэт-Фрумос тоже стал просить орла:
— Орел мой, орленок, окропи меня водой, чтобы силы ко мне вернулись! Я на небе Солнце зажгу. Осветит оно и согреет просторы, по которым носят тебя крылья.
Кинулся орел вниз, нашел воду, окунул в нее крылья, набрал воды в клюв и стрелой полетел к Иону Фэт-Фрумосу. Похлопал над ним мокрыми крыльями, потом напоил из клюва. Вскочил Ион Фэт-Фрумос и почувствовал в себе силы небывалые. Одним ударом рассек он великана сверху донизу, да и коня заодно прихватил. Потом вскочил Фэт-Фрумос на своего коня и поскакал вперед. И вот доехал он до высокого замка. Отпустил коня, а сам закружился на одной ноге и обернулся золотистым петухом с красным гребешком. Захлопал крыльями петух, закукарекал и обернулся мухой, а муха — ж-ж-ж! — полетела к замку ведьмы Пожирайки. Прилетел Ион к замку, ткнулся в дверь, ткнулся в окно, ткнулся под крышу — все закрыто, нет нигде лазейки. Взлетел он на крышу и по дымоходу пробрался в замок, полетал по комнатам и спрятался в уголке. Видит Фэт-Фрумос в комнате стол, а на нем яства да напитки разные. И сидят вокруг стола четыре женщины: три помоложе, а четвертая — древняя старуха. И слышит Фэт-Фрумос — говорит старуха:
— Невестушки мои, красавицы, что же вы все глядите вдаль да горюете? Сейчас вернутся ваши мужья, и неладно будет, коли найдут вас заплаканными да печальными. Расскажите лучше о чем-нибудь, так и время незаметно пройдет. Начнем с тебя, жена Вечер-великана.
Стала жена Вечер-великана со стола убирать и такую речь повела:
— Мой муж такой сильный, что, коль встретится с этим несчастным Ионом, подует — и вгонит его в землю. Вовек Иону из земли не выбраться. После нее заговорила другая, не иначе как жена Ночь-великана,— была она черная, как смола, только зубы да глаза поблескивали:
— А мой муж такой сильный, что, коль встретится с тем несчастным Ионом да подует, полетит Ион на край света, как лист кукурузный.
Тут заговорила и третья, самая страшная да уродливая, с железными когтями на ногах и булатным ножом за поясом:
— А у моего Полночь-великана такая сила, что, коль повстречается ему несчастный Ион, муж мой одним ударом превратит его в прах да развеет по ветру, чтобы и следа от Иона не осталось.
— Будет вам, не хвастайтесь. Ион тоже не лыком шит. А повстречается он на пути кому-либо из моих сыновей, придется им биться крепче, чем с любым другим богатырем.
— Нечего этого негодника богатырем называть! — прервала ее жена Вечер-великана.— Коли уж с мужем моим случится что, я сама с ним расправлюсь. Обернусь колодцем с прохладной водой, и коль выпьет Ион хоть каплю, останется от него один пепел.
— А я могу обернуться яблоней,-поспешила сказать жена Ночь-великана,-надкусит Ион яблоко и тут же отравится.
— А коли моему мужу он такое зло сделает,— сказала жена
Полночь-великана,-где бы ни был и куда бы ни направился Ион несчастный, я повстречаюсь ему на пути виноградным кустом. Попробует он одну ягодку и тотчас ноги протянет.
— Опять вы за похвальбу принялись! Знаете ведь, родненькие, нет добра
от хвастовства. Загляните-ка лучше в подземелье да проверьте, там ли Солнце. Вышли невестки Пожирайки из комнаты, а Фэт-Фрумос за ними мухой полетел. Невестки в подземелье спустились, а Фэт-Фрумос за ними. Слышит-звякнули ключи, загремели засовы, открыли невестки железную дверь. И увидел Ион в темноте тоненький-тоненький луч света.
— Тут оно, Солнце! Никогда отсюда не вырвется — сказала жена Полночь-великана.
Захлопнули невестки железную дверь, загремели ключами и засовами, поднялись из подземелья.
А Фэт-Фрумос у двери остался. Зажужжала муха и превратилась в золотистого петуха с красным гребешком. Захлопал петух крыльями, кукарекнул три раза — стал Фэт-Фрумос снова человеком. Ощупал дверь в темницу-семь замков на ней. Сломал Фэт-Фрумос семь замков один за другим, открыл дверь, видит — стоит в углу железный сундук, а из замочной скважины тоненький лучик.светит. Напряг Ион все силы, открыл сундук. И вырвалось оттуда яркое Солнце, молнией вылетело в дверь и унеслось в небеса. Вмиг осветилась вся земля, люди стали на Солнце глядеть, теплу да свету радоваться. И пошло кругом такое ликование, какого еще мир не видывал. Обнимались люди, точно братья. Счастливы были, что от тьмы избавились и что всех одинаково согревает ласковое Солнце.
А Черный царь вскочил на крышу своего дворца и стал ловить Солнце руками, да с крыши-то и свалился вниз головой. Тут и пришел ему конец. Ион Фэт-Фрумос вслед за Солнцем выбежал из подземелья, бросился к своему коню и крикнул:
— Неси меня быстрее ветра к кузнецу!
Помчался конь — только земля под копытами гудела. Скакал-скакал, увидел колодец у дороги и остановился на водопой. Но Ион Фэт-Фрумос нагнулся с седла, всадил в колодец саблю по самое дно, и хлынула оттуда поганая кровь. Пришпорил Ион Фэт-Фрумос коня, щелкнул плетью и отправился далее. Долго ли, коротко ли он ехал и вдруг увидел на своем пути ветвистое дерево, все усыпанное яблоками. Яблоки все крупные, румяные да спелые, висят у самой дороги. Глянешь на них — так слюнки и потекут. Никто мимо не пройдет, яблока не отведав. А Ион Фэт-Фрумос, как увидел яблоню, выхватил саблю и посек ей все ветки. Полился из яблок ядовитый сок. Где капнет, там земля загорается и в окалину превращается.
Ион Фэт-Фрумос пришпорил коня и поскакал дальше. Долго ли, коротко ли он ехал, видит — растет у дороги виноградный куст, а на нем гроздья тяжелые висят. Ягоды крупные, спелые, соком налитые. Но Ион-то знал, что это за куст стоит. Подъехал он поближе и искромсал куст саблей. Полился тут сок ядовитый, а из него пламя языками вьется.
И снова Ион Фэт-Фрумос коня пришпорил, плетью хлестнул — впереди был еще долгий путь.
Едет он, а Солнце знай себе светит. Где прежде голая земля была, теперь поля зеленели да сады дивные цвели. На глазах чудеса творились: росли-разрастались тенистые леса, поднимались буйные травы. Ехал Ион Фэт-Фрумос, ехал, и вдруг, откуда ни возьмись, подул сухой ветер, суля беду всему свету: траву к земле пригибает, деревья в лесу ломает. И показалась черная туча. Где она пролетит, там земля выгорает. Оглянулся Фэт-Фрумос и понял: не туча это, а Пожирайка злая его догоняет.
Пришпорил Ион Фэт-Фрумос коня, помчался стрелою и прискакал к кузнице. Есть ли кто в ней, нет ли, глядеть не стал, въехал в кузницу с конем, запер
окна и двери на запоры, какие кузнец ему выковал. А палицу с шипами, что у наковальни лежала, в огонь сунул. Тут и Пожирайка вихрем подлетела, вокруг кузницы носится, а проникнуть в нее не может: заперта кузница на крепкие запоры, двери да ставни пригнаны ладно, и нигде щели не отыщешь. Взмолилась Пожирайка сладким голосом:
— Ион Фэт-Фрумос, сделай в стене щелочку, хоть одним глазком дай взглянуть, каков ты собой, что сумел сыновей моих да невесток извести. Ведь были они самыми храбрыми да самыми сильными на земле. Ион Фэт-Фрумос подбросил углей в горн, раздул мехами огонь, а когда палица накалилась добела, пробил в стене дыру и стал около нее с палицей. Как приметила Пожирайка дыру в стене, рот разинула да бросилась к ней, чтобы рассмотреть молодца и погубить его. А Ион Фэт-Фрумос размахнулся и -раз! — метнул палицу прямо ей в пасть. Проглотила Пожирайка палицу раскаленную и околела на месте.
Фэт-Фрумос отодвинул засовы, вышел из кузницы и коня своего вывел. Глядит — ни тучи нет, ни ветра. А Солнце светит да припекает. И лежит у стены Пожирайка.
Вскочил Фэт-Фрумос на коня и поскакал дальше. Искал он по свету то место, где Солнце в полдень отдыхает. Слыхал Фэт-Фрумос, будто живет там самый главный враг — дракон Лимбэ-Лимбэу, которого ни меч, ни сабля, ни палица не берут. Много горя да несчастья причинил дракон людям, и приходился он Пожирайке мужем, а трем великанам — отцом. Пока жив дракон, не будет людям счастья на земле. Много Фэт-Фрумос пересек высоких гор, глубоких долин и бурных потоков. И кого в пути встречал, у всех спрашивал, где найти дракона Лимбэ-Лимбэу. И вот повстречался ему древний хромой старик. Поведал он, что тоже дракона искал, да ногу в пути сломал. Рассказал он ему, что смерть дракона Лимбэ-Лимбэу, которого палица не берет, сабля не сечет, спрятана в свинье с поросятами. А искать ее надо на полночь от Каменной горы. Повернул Фэт-Фрумос коня на полночь, поскакал, как ветер, только земля под копытами дро-жит.
Ехал он долго ли, коротко ли, по зеленым лугам, по крутым горам, ехал день до вечера, до заката красна солнышка и решил отдохнуть на берегу озера.
Прилег на травку, глядит на озеро, да вдруг видит у берега свинью с поросятами. Смекнул он тут, что это и есть та свинья, о которой древний старик ему говорил. Подкрался Ион ближе и увидел страшилище: вместо щетины у свиньи — острые иголки, клыки и копыта железные. По камням ступает-искры высекает.
Ион Фэт-Фрумос схватил свою палицу да так огрел свинью, что та на месте дух испустила. Из свиньи выскочил заяц и бросился было бежать, да Фэт-Фрумос зарубил его саблей. Из зайца утка вылетела: взмахнул Ион саблей и отрубил ей голову. Упала утка на землю и яйцо снесла. Покатилось яйцо по кочкам, разбилось, а из него три жука вылетели. Ион Фэт-Фрумос изловил двух и убил, а третьего упустил. Жук взметнулся вверх и полетел на полночь. Ионикэ Фэт-Фрумос вскочил на коня и следом за жуком помчался. А жук полетел к замку дракона Лимбэ-Лимбэу. Стоял тот замок на высокой горе, и войти в него можно было только через одну дверь: не было в замке больше дверей, не было и окон.
День и ночь охранял ту дверь сторож. Дракон Лимбэ-Лимбэу приказал уничтожить каждого, кто бы ни появился перед дверью. Человек ли, птица ли зверь или букашка, любое живое существо — никто не должен проникнуть в замок дракона. Но забыл дракон предупредить сторожа, в чем его смерть спрятана.
И вот прилетел жук к замку Лимбэ-Лимбэу, а сторож его не впускает. Напрасно молил его жук:
— Пусти меня к Лимбэ-Лимбэу, хозяину нашему, жизнь его в большой опасности, и дни его сочтены. Пропусти: как хозяин меня увидит да в руке подержит — век ему жить.
— Мое дело приказ исполнять. Если пропущу кого в замок, снесет мне хозяин голову.— И поймал сторож жука да ногами истоптал.
А тут и Фэт-Фрумос к замку подъехал. Сторож бросился на него, да Ион мигом с ним расправился. Вошел в замок и увидел бездыханного Лимбэ-Лимбэу. Схватил его, бросил на кучу дров и поджег. А когда костер прогорел, развеял пепел по ветру.
— Пусть тебя ветер развеет, чтоб и следа от злых драконов не осталось,-сказал Фэт-Фрумос. Потом сел на коня и поскакал в родные края.
