Про жадного попа и ловкого старика

У одного бедного старика и его жены была пара быков. Правду сказать, хорошие были быки, только очень уж туго стало старикам. Даже детей кормить нечем. Поговорили они и решили: — Отведем этих быков на ярмарку, продадим, хоть на время будет, что есть. Там, глядишь, и дети немного подрастут, работать смогут, чтобы себя прокормить. Привел этот старик быков на ярмарку. Только почем продавать не знает — никогда ему раньше не приходилось быками торговать. Очень всем его быки понравились, окружили его, спрашивают: — Почем продаешь? А старик не знает, что и ответить. Тут пришел и поп: — Продаешь, раб Божий, быков? — Да, продаю, ваше священство, нуждаюсь очень, семье есть стало нечего, потому и продаю. — Продай мне. — Пожалуйста. — Во сколько же ты их ценишь, что тебе дать? — Я бедный старик, не обманешь же ты, священник, Божий человек, меня? Дай мне сам столько, сколько мои быки стоят, я запрашивать не буду... Всем известно, что нет больших мошенников и обманщиков, чем попы. Вот и этот поп стал клясться и божиться: — Сын мой, разве же я обману тебя? Благослови тебя Христос Спаситель, крест Его на тебе. Дам тебе превеликую цену в тридцать рублей за пару твоих быков. Согласился доверчивый старик: — Берите, святой отец. Дай вам Христос найти в них радость и пользу. Радуется поп, что так дешево купил, старого дурака обманул. Отсчитал скорей деньги и погнал быков. Повернул домой и старик. «Маловато что-то получил я денег, как дальше семью кормить, — думает он, — да уж что делать? Продал за божескую цену, и все тут». Только пришел домой, спрашивает жена: — Почем продал? — За тридцать рублей, поп купил, сам божескую цену назначил, — говорит муж. Закричала жена: — С ума ты сошел? Одурел? Что это ты наделал? Надул тебя поп, надул, погубил, будь он проклят! Оправдывается старик: — Поп — Божий человек, наместник Бога на земле, не стал бы он надувать меня. Он сказал, что дал дороже, чем наши быки стоят. Горюет жена, да уж что делать — не бить же ей своего старого глупого мужа, с которым всю жизнь прожила. Только надулась на него и денег не берет. Так и живут они не в ладах. Приготовит жена обед, поставит на стол, детей накормит и уйдет куда к соседям, и не говорит со стариком. Придет он, поест, возьмет мотыгу и потащится опять на работу. Прожили они так в ссоре целую неделю. А старик все думает, голову ломает, как свою оплошность исправить, как перед женой и детьми оправдаться? Думал-думал и придумал. Решил: раз поп-мошенник меня обманул, так и я больше простаком не буду — теперь я жадного попа обману! С волками жить, по-волчьи выть — больше никогда не дам этим жуликоватым попам себя обманывать. Сам теперь хитрым стану! Встал однажды этот старик, взял поповские деньги и отправился опять на ярмарку. Купил там себе за шесть гривенников шапку, надел ее и ходит, а остальные деньги в кармане держит. Прошелся по ярмарке раз-другой и видит — стоит поп, что его быков купил. Бросился старик к нему, поприветствовал и спрашивает: — Ну что, хороши мои быки? — Дай тебе бог добра, хороши, очень хороши, — говорит поп. — Я же говорил, что хороши. Поговорили они, и сказал старик попу: — Если ты доволен моими быками, попрошу тебя о чем-то, не откажи. — А что такое? — Уж очень я признателен тебе, что хорошую цену дал, хочу угостить тебя обедом. Только прошу тебя, приведи с собой еще гостей, сколько ни есть в городе твоих друзей — будь то благочинный или епископ — и приходите все вместе в такой-то духан. Угощу вас всех за свой счет. Жаден поп на еду и уж очень любит поесть за чужой счет. А тут представился случай за счет глупого простолюдина и всех своих друзей-попов угостить. Обрадовался поп, так и загорелись у него глаза. — Обязательно мы все придем, стоит ли просить об этом? А старик побежал в этот духан и говорит духанщику: — Гости у меня сегодня. Приготовь еду получше. Потом дал ему вперед двадцать пять рублей и сказал: — Только, как придет время платить, я сниму шапку и крикну: «В расчете, хозяин?», а ты отвечай: «В расчете». — Хорошо, — с радостью согласился духанщик. — Но знай, что на двадцать пять рублей и сто человек не наедят, а в мой духан столько не поместится. Не хочу, добрый человек, тебя обманывать. — Сколько дал, столько и дал, — ответил ему старик. — Только исполни наш договор. И подавай все самое лучшее. Всех пригласил поп на даровой обед — и благочинный там, и епископ, и дьячка не забыли, и еще пятнадцать всяких священников — вся окрестная поповская братия собралась за чужой счет выпивать и угощаться. Пришли в духан, и встретил их всех радушный хозяин. Уселись. Начались тосты. Пили, ели, наелись, напились — всего вдоволь. Повеселились и встали. Пришло время рассчитываться за еду, сорвал старик шапку с головы и кричит: — В расчете, хозяин? — В расчете, — тотчас ответил духанщик. Удивились все такому расчету, а поп повернулся к старику и говорит: — Очень я тебе благодарен за угощенье, скажи только, как это ты ухитрился ничего за такой обед не заплатить? — Эх, эх! Жаль, не смогли вы со всеми святыми отцами попировать вдоволь, мало поели, а то у меня такая шапка, что хоть на пятьдесят рублей наешь, а сними ее перед духанщиком — и сразу за все расплатишься. Пристал тут поп: продай да продай мне эту шапку. — Нет, — говорит старик, — и не проси, что толку мне в быках, волк их ешь! А эта шапка — она мне от предков самим Богом послана, она всю мою семью кормит, как я расстанусь с ней, как прогневлю Бога? Думает поп: «С быками-то я здорово его надул, вот бы еще эту шапку заполучить — вот тогда разбогател бы я». Не отстает поп: — Нет, уважь уж служителя Божьего, продай шапку. Просил, просил, на пресвятую Деву Марию ссылался, на всех святых угодников, уломал-таки старика. — Хорошо, так и быть, давай двести рублей и бери шапку, — говорит старик. Отсчитал поп ему деньги, взял шапку и побежал, пока старик не передумал. Бежит к себе домой, а в уме уже прикидывает, какую тьму денег он с такой шапкой денег сэкономит, сколько прибыли иметь будет. Прошла неделя. Пошел поп с шапкой на ярмарку. Подошел к благочинному, который здесь тоже выгодные покупки себе присматривал, и пригласил его обедать. Пригласил еще всех местных попов, и пошли все вместе в тот же духан пировать. Пришли, сели. — А ну, подавайте нам еду, которую каждый попросит! — приказывает духанщику поп. Подают им всякой еды да питья, что каждый закажет. Знает духанщик, что у попов всегда много денег, вот и старается изо всех сил угодить. Поели приглашенные попы обильно, попили вина всласть и, насытившись, встали, чтобы уходить. Сорвал поп с головы чудесную шапку и кричит: — В расчете, хозяин? Только почему-то никто ему не отвечает: «Хорошо, в расчете!» Снова и снова кричит подвыпивший поп: — В расчете, хозяин? И шапкой машет. Рассердился наконец духанщик: — Ты что, поп, с ума сошел, какой расчет, где деньги? Видно, перепил ты лишнего в моем духане. Бросился к попу, чтоб тот убежать не сумел: — Плати сейчас же деньги, не то голову тебе оторву, полицию позову. Все в духане видят, что ты с друзьями попировал, а платить не хочешь! Тут и все, присутствующие в духане, стали неодобрительно о жадности попа высказываться. А у попа столько денег с собой нет. Делать нечего, выступили вперед благочинный и епископ: — Видно, без денег приглашал поп, что ж, заплатим! — и расплатились с духанщиком в складчину. Наглотался поп стыда, идет домой чуть жив, пусть враг твой так домой приходит. Понял поп, что на этот раз провел его старик, и побежал к нему. Бежит злой поп, как бешеный, сам думает: «Не уйти ему от меня живым за такое дело». А старик понимает, как и что с попом было, и что поп теперь думает. «Скоро надо ждать попа в гости» — думает старик. Зарезал старик курочку, набрал ее кровь в пузыри и повесил пузыри жене и детям на шею под воротники. Сговорился с семьей обо всем, что делать, подготовил ножичек и ждет попа. Прибежал жадный поп. Кричит, ругается; вот-вот бросится на старика и голову ему оторвет. А старик встречает его почтительно и по-доброму, как ни в чем не бывало: — Пожалуйте к нам, наш добрый святой отец, что прикажете? Как начал кричать поп: — Ты меня обманул, проклятый старик! Ты что мне за двести рублей продал? Гримасничает старик, жмется, все лицо в кулачок сжал: — Нет, добрый человек, разве бы я обманул тебя, это все моя жена виновата. Это, видно, из-за ее грехов Бог лишил шапку волшебной силы. А я, да разве бы я обидел бы такого доброго Божьего человека? Выхватил тут старик из кармана ножик, бросился к жене и заколол ее. Упала она, ноги протянула. Схватил потом своих детей, перерезал им обоим горло, швырнул их на пол, а сам все кричит, их ругает. Сбежались на крик соседи, старика схватили и кричат попу: — А ты что здесь делал? Чем старика до такого состояния довел? Видишь, человек с ума сошел, жену, детей убивает, а ты, такой здоровенный, не мог удержать? Сейчас и с сумасшедшим стариком, и с тобой разберемся! Оправдывается перепуганный поп: — Он и меня надул, и сам же своих детей и жену зарезал. Бешеный, видно, какой-то... Что только привело меня сюда? Перепугались все, видят — льется кровь, так и застывает лужами. Наконец встал старик и говорит: — Что вас заботит? Я собственных детей и жену заколол, я же их всех и оживлю, пусть только этот поп при всех слово даст, что от меня отстанет. — Ничего мне твоего не надо, — заорал перепуганный поп, — оживи только их поскорее, чтобы меня отпустили. Подошел старик к жене, пробормотал что-то, словно заклинает ее, потом приставил ей к горлу свой нож тупым концом. Вскочила она. — Ах, что это, столько гостей, а я словно заснула! — говорит. И детей так же оживил старик. Дети вскочили, радостно запрыгали и побежали гулять. Удивляются все, глазам своим не верят, — что это за чудо совершил старик. Так и ушел поп ни с чем; да еще рад, что так легко от этой кутерьмы отделался, забыл и думать о шапке. Идет поп, думает: а хорошо бы иметь такой ножичек. Вот бы держал в страхе всех крестьян в своем приходе, что покоя не дают, вечно жалуются на мою жадность. Прошло время. Опять отправился поп на ярмарку. Опять встретились они со стариком. Старик, конечно, как всегда, о своих быках спрашивает — как они? — Хороши быки, ничего, спасибо, — говорит поп. Вспомнили и о том, что в тот памятный день было. — Во всем ты меня обманул, во всем провел, но тот ножик меня вовсе с ума свел, — говорит поп. — Ведь сам своими глазами видел, как ты троих насмерть зарезал и тем ножом оживил. — Эх, эх! Не имей я того ножичка, никуда бы ни моя жена, ни мои дети не годились, — хвастает старик. — Вот бы мне иметь такой нож, — говорит поп, — очень тебя прошу, уважь меня, Божьего служителя: уступи его, что хочешь проси взамен. Не отдает старик, упрямится, что твой мул, да и поп не отстает. Уломал-таки поп старика, упросил его. Продал старик свой ножик за пятьдесят рублей и говорит: — Смотри только, осторожней. Правда, он у меня ученый, но все же опасно, с умом с ним обращайся, как бы не вышло чего. Пришел поп домой, хочет попробовать нож в деле. Смотрит он на своих и все хочет придраться к чему-нибудь. Нашел-таки повод, начал ворчать, ругаться, пошла брань, раздались крики, разгорелась драка. Выхватил поп этот нож, схватил жену и заколол ее. Увидела это старшая дочь попа, невеста, бросилась к отцу, схватил и ее поп, перерезал ей горло. Сам стоит и смотрит на них, усмехается. Сбежались на шум соседи, видят — что видят? Врагу твоему видеть, что они увидели. Так и закричали все: — Спятил, сошел с ума наш поп, всю свою семью перерезал! А поп ничего, смеется. — Что с тобой, что тебя с ума свело, — кричат ему люди, — за что ты всю свою семью сгубил? Такой-то ты Божий человек?! Засмеялся поп и говорит: — Рассердили они меня, и я решил напугать их немного. Ничего, не бойтесь: я их убил, я их и оживлю. Взял он свой ножик и давай тереть им о шею жены, сам приговаривает что-то. Только пусть так порадуется твой враг, как ей полегчало от этого. Кто же оживит мертвого? Долго мучился поп, уж и лекарей приводил, только ничего не помогло. Тут-то понял поп, что надул его проклятый старик и с шапкой, и с этим ножом. Бросил он своих мертвецов и побежал к старику — дорогу-то хорошо знает, уж третий раз бегает! Прибежал, змеем бросился на старика. — За что ты разорил меня, погубил всю семью мою, теперь-то я отплачу тебе! — кричит. Схватил он старика, связал ему руки и ноги крепкой веревкой из конского волоса и потащил к морю топить. Притащил, смотрит, на чем бы от берега отплыть. Вдруг видит — плывет вдали рыбак в лодке. Перевязал поп старика еще потуже, чтоб не убежал, и побежал звать рыбака. Смотрит рыбак, зовет его поп, надрывается. Вот и подплыл к берегу. Как быть попу? Сказать рыбаку, зачем ему лодка нужна, — так какой дурак даст ему лодку, чтобы человека топить! Сумел все же поп схитрить, выманил лодку. Пока поп тюда-сюда по берегу бегал и орал рыбаку, увидел местный церковный староста (он там недалеко своих овец пас), что поп что-то на спине приволок и бросил. «Дай-ка, — подумал вороватый староста, — незаметно стащу у нашего попа, что он там на земле оставил». Подошел и видит — валяется на земле старик, связанный по рукам и ногам. Спросил удивленный староста: — Что это с тобой? — Так и так, — говорит старик, — пригласил я этого попа в гости, принял его с честью, заколол для него барана, что на днях у тебя купил, а он давай кричать, что это вовсе не баран, а собака: как ты смел меня, попа, Божьего человека, собакой кормить! — кричит.Вот за это он теперь и утопит меня в море.Он подумал, что это ты, наш церковный староста, решил над ним посмеяться и продал мне собаку вместо барана.Теперь я погибну. Потом он и тебя убить собрался.Спаси меня, развяжи эти веревки, дай убежать!И сам поскорее беги от нашего сумасшедшего попа, который всю свою семью уже перерезал, пока он и тебя не сгубил. Испугался староста и развязал его. Старик быстро разделся, одежду свою бросил и побежал. Староста застыл от удивления, потом вспомнил, что поп и его убивать собрался, и тоже побежал куда подальше. Приплыл поп на рыбацкой лодке и видит — нет старика, только платье его на земле лежит. Посмотрел поп, увидел вдали бегущего старосту, решил, что это и есть старик, и погнался за ним. Бежит староста от попа, от страха голову рубахой закрыл, кричит: — Клянусь, не собака это была, а барашек, чудесный барашек. И не слушает его поп. Догнал, крепко ударил палкой по голове, руки-ноги связал и бросил в лодку. Отплыли подальше на глубину, и думает поп: «Ну, теперь-то уж с такой глубины не выплывет», — поднял его и бросил в воду. Так и погиб церковный староста ни за что. Не утонул бы он — выплыл, но только руки и ноги были связаны. Видит все это старик. Видит и то, что после старосты сорок овец без хозяина остались. Взял он хворостинку и погнал овец к себе. Наконец-то семья старика стала жить сыто и безбедно. Прошло немного времени. Отобрал старик в ярмарочный день двадцать овец и погнал их продавать, чтобы купить новую одежду детям. И тут опять встретились они с попом, который любил по воскресеньям по ярмарке гулять, всех обманывать. Смотрит поп: стоит утопленный старик и продает множество овец. Смотрел, смотрел поп, глазам не верит, подошел и спрашивает: — Это тебя я утопил в море? — Меня, — говорит старик, — только что бы тебе подальше отплыть, а то очень уж мелко было, только сорок овец я и выловил. Продаю их теперь прямо даром, что жадничать: не много они мне труда стоили. Эх, не умеешь ты, святой отец, ничего делать. А тот нож был хорош, очень хорош, вот отдай мне его, бери за него хоть две овцы. Удивился поп и говорит: — Отдам тебе нож и овец твоих не хочу, сделай только доброе дело, отвези меня на то самое место, брось в воду, может, и я сумею выловить овец. А хитрый старик говорит: — Ну, как не выловить? У тебя руки, ноги не будут связаны, ты и тысячу овец выловишь, и пять тысяч! Только сделай доброе дело, захвати хоть штук десять и для меня. Повел старик жадного попа невиданно обогащаться. Только сначала они зашли в дом к старику, повеселились там на славу. В гостях жадный поп изо всех сил старался побольше съесть и вина выпить — уж очень он любил получать все бесплатно. Сказала жена старика: — Не умеешь ты, святой отец, добром пользоваться, а то, что ни продал тебе муж, все хорошее было: быки были — неплохие ведь быки? И шапка была правильная. И ножик тоже хороший, а теперь вот и много овец себе даром раздобудешь, совсем богатым станешь. Богаче нашего князя. Тут еще больше раззодорился подвыпивший поп — уж очень ему хочется богатства побольше. Даже о своей погубленной семье забыл. Решил жадный поп невиданно разбогатеть и купить себе новую молодую жену взамен прежней старой. Попировал поп в доме старика на славу. Теперь повел старик попа к морю. Посадил в лодку и везет. Жадничает поп, кричит: — Вези дальше! На зависть всем, я больше, чем у князя, овец выловлю. А князя найму мне прислуживать и сапоги чистить! Сам русский царь будет здороваться со мной за руку. Я и патриархом на Москве стану! Отвез старик совсем пьяного попа подальше от берега, и тот прыгнул с лодки в воду. Так поп и ищет с тех пор овец, да только ни овец, ни попа, ни церковного старосту что-то не видать. Вместе со стариком все селение этому радовалось. Раньше жадный поп и церковный староста всех крестьян обирали, адом и чертями запугивали, когда кто-то из-за бедности давал им мало денег. А если какой-нибудь бедный крестьянин их непомерной жадностью возмущался, поп со старостой тотчас звали царских солдат, чтобы те забрали несчастного беднягу в тюрьму. Теперь без жадного попа и вороватого церковного старосты крестьяне стали жить намного веселее и счастливее. И семья старика больше уже никогда не голодала. И для детей теперь всегда было, чем за школу заплатить, чтобы они росли грамотными и разумными. Выучились дети старика, выросли, окрепли, и стала вся семья жить в полном достатке, еще лучше прежнего.