Войти
В старину хорошие хозяйка, как только закончат, бывало, все дневные хлопоты по дому, принимаются за рукоделье — до глубокой ночи прядут шерсть или ткут сукно. Засиживалась допоздна и Айнери, жена одного зажиточного фермера. Дом их стоял на острове Тайри неподалеку от красивого зеленого холма. Холм этот назывался Берг-хилл, и в нем, по слухам, жили феи. Как-то раз ночью, когда и сам фермер, и другие домочадцы уже спали,
Айнери все еще сидела и пряла шерсть при свете свечи. И вот наконец она до того притомилась, что обхватила голову руками и воскликнула:
— Ох, явился бы хоть кто-нибудь, — все равно, с моря ли, с суши ли, издалека ли, из недалека ли, — да помог мне сукно изготовить!
Не успела она вымолвить эти слова, как услышала стук в дверь, и чей-то тоненький певучий голосок окликнул ее:
— Айнери, добрая хозяюшка, открой мне дверь — я пришла тебе помочь! Айнери растерялась, но все-таки открыла дверь. На пороге стояла какая-то незнакомая крошечная женщина, с ног до головы одетая во все зеленое. Она вошла в комнату, направилась к прялке и сразу же начала прясть. Но едва Айнери закрыла за нею дверь, как раздался еще более громкий стук, и опять чей-то голосок пропел:
— Айнери, добрая хозяюшка, открой мне дверь — я пришла тебе помочь! Айнери опять отодвинула засов, и в комнату вошла другая диковинная маленькая женщина, тоже вся в зеленом. Она сразу же села на донце, в которое была воткнута пряслица с куделью.
Но это еще не все! Вслед за второй женщиной в зеленом явилась третья, потом четвертая, пятая, шестая, седьмая… Словом, столько их набралось, что бедная Айнери уж и счет им потеряла. Она стояла, не зная, что делать, и только дивилась, с каким невиданным усердием все ее гостьи принялись за работу. Одни трепали и чесали шерсть, другие быстро гоняли челнок в ткацком станке, третьи без передышки сновали основу, четвертые готовились валять сукно и для этого кипятили воду на очаге — в ней они собирались мочить сотканное сукно, чтобы оно отмылось и село. А один маленький гномик, пришедший вместе с феями, подхватил Айнери и повел танцевать. "Не иначе как все феи Берг-хилла ко мне явились!" — думала Айнери. А смуглые крошечные женщины в зеленом все громче шумели и стучали, когда толкались и спорили из-за свободного места. Удивительно, что они не разбудили своим гомоном фермера — ведь он лежал в соседней комнате. Но, как ни странно, он спал до того крепко, что Айнери уже начала побаиваться — а вдруг феи его заколдовали?
Мало того, помощницы ее то и дело кричали пронзительными голосками, что им хочется есть, а она старалась накормить их досыта. Надо сказать, что Айнери и так уже намаялась за день, а теперь, когда пришли ей помогать, еле на ногах держалась. Ночь проходила, а ненасытный голод крошечных женщин все рос с такой же сказочной быстротой, с какой они работали. Казалось, собери для них хлеб и мясо со всего света, им и этого не хватит.
К полуночи Айнери совсем из сил выбилась и только об одном и думала -как ей избавиться от своих помощниц-фей. Не раз и не два она уходила в соседнюю комнату и старалась разбудить мужа. Но легче было бы поднять жернов! Фермер спал как убитый; жена громко кричала ему в ухо, а он и не шевелился.
Айнери ломала себе голову — что делать? И вот наконец задумала пойти посоветоваться с одним мудрым старцем, что жил поблизости. Она напекла булок и раздала их крошечным женщинам в зеленом, а одну маленькую булочку оставила допекаться. Потом втихомолку выскочила за дверь и побежала по тропинке к хижине старца. Там она рассказала ему про свою беду и попросила у него совета.
— Как мне избавиться от этих маленьких женщин? — спросила она старца.
— И как мне разбудить мужа? Он спит, словно заколдованный. Мудрый старец сперва пожурил Айнери за то, что она, не подумав хорошенько, попросила помощи "с моря ли, с суши ли, издалека ли, из недалека ли", потом сказал:
— Никогда в жизни больше не желай, не проси, не вымаливай того, что может обернуться против тебя же. Ты угадала — мужа твоего заколдовали. Разбудишь ты его только тогда, когда выгонишь из дома своих помощниц-фей, а на него побрызгаешь водой, в какой феи готовятся сукно валять. От фей ты можешь отделаться так: вернись домой, открой дверь и во все горло крикни три раза: "Берг-хилл горит!" Тут твои зеленые гостьи побросают работу и побегут на пожар. Они выбегут вон, а ты запри дверь, потом разбросай, раскидай, расшвыряй как попало прялку, пряслицу с куделью, станок -словом, все то, к чему они прикасались. Все вещи вверх дном переверни. А потом все у тебя само собой наладится.
Айнери поблагодарила старца за добрый совет и поспешила домой. А как только подошла к незакрытой двери своего дома, крикнула во все горло:
— Берг-хилл горит! В Берг-хилле пожар! Берг-хилл весь в красном пламени!
Не успела она это крикнуть, как феи всем скопом выскочили из дома, толкаясь и топча друг дружку. На бегу все они причитали — оплакивали то, что осталось в их холме, причем каждая называла то, что было ей всего дороже: Ох, мой муж, и детки, И мой сыр, и масло, Сыновья, и дочки, И лари мучные, Гребень и чесалки, Пряслицы и нитки, Коровы и путы, Кони и постромки, Бороны, кладовки, Молот, наковальня… Ох, земля разверзлась, И Берг-хилл пылает! Если холм сгорит наш, Конец и веселью, И хлопотам милым! Как только все феи убежали, Айнери быстро вошла в дом и заперла дверь. Потом принялась, по совету старца, перевертывать и раскидывать как попало все то, к чему прикасались феи: сорвала шнурок с колеса на прялке; пряслицу с куделью перекрутила в обратную сторону, опрокинула вверх дном ткацкий станок, сняла с огня воду для валянья сукна.
Не успела она с этим покончить, как феи вернулись. Они увидели, что холм их вовсе не горит, и догадались, что Айнери их обманула, чтобы выманить из своего дома. Они стучали в дверь кулачками, да так громко и быстро, что чудилось, будто это град сыплется.
— Айнери, добрая хозяюшка, впусти нас! — кричали феи.
— Не впущу! — отвечала она. Тогда они стали просить прялку:
— Добрая прялка, встань и открой нам дверь!
— Не могу, — отвечала прялка, — с моего колеса шнурок сняли. Феи крикнули пряслице:
— Добрая пряслица, отвори нам дверь!
— Я бы не прочь отворить, — ответила пряслица, — да меня в другую сторону перекрутили.
Тут феи вспомнили про ткацкий станок и стали его просить:
— Добрый станок, отвори нам дверь!
— С радостью отворил бы, — ответил станок, — да меня вверх дном опрокинули.
Оставалась еще вода, в какой феи собирались валять сукно. И феи стали ее просить:
— Добрая водица, может, хоть ты откроешь нам дверь?
— Не могу, — ответила вода, — ведь меня с огня сняли.
Феи не знали, что еще придумать. Наконец они вспомнили про маленькую булочку, что подрумянивалась в очаге.
— Булочка, булочка, пышная булочка, — закричали они, — открой нам дверь, да поскорее!
Булочка подпрыгнула и поскакала к двери. Но Айнери кинулась за ней вдогонку, ущипнула ее, и булочка шлепнулась на пол. Ну, феи поняли, что не войти им в дом, и принялись визжать и кричать, да так пронзительно, что хоть уши затыкай. Тут Айнери наконец вспомнила про воду, в которой феи собирались валять сукно. Она зачерпнула ковшиком немного воды, побежала в спальню и побрызгала этой водой на мужа. Он сразу же проснулся, — да и давно пора было! — а как проснулся, услышал страшный шум за стеной. Фермер вскочил с кровати, распахнул входную дверь и стал на пороге, сердито нахмурив брови.
Шум сразу же утих, а феи, словно зеленые тени, стали таять и совсем пропали. И больше уже никогда не тревожили Айнери.
