Войти
Никто уж и не вспомнит, когда это было, однако случилась эта история у подножия древней горы. Там жили всего два человека, один был очень богат, и звали его Тёнзин, второй был нищ и откликался на имя Пурбу. Пурбу каждый день рубил дрова и, продавая их, зарабатывал тем самым себе на жизнь.
Отправляясь на гору, он всегда брал с собой на обед несколько ячменных лепёшек — чтобы набраться сил и нарубить побольше дров.
На горе никто не жил, однако на её каменном склоне было высечено изображение льва. Никто не знал, откуда оно взялось или чьей рукой было создано. Каждый день, собрав вязанку дров, Пурбу присаживался возле каменного льва, чтобы съесть свой обед. И каждый раз он подносил к пасти каменного льва кусочек лепёшки со словами:
— Пожалуйста, брат мой Лев, отведай немного!
И клал еду в львиную пасть. Так продолжалось день за днём, месяц за месяцем, год за годом.
Однажды Пурбу, как обычно, дал каменному льву немного еды, но стоило ему завершить свою речь, как зверь открыл пасть и сказал:
— Спасибо, брат Пурбу. У тебя и вправду доброе сердце. Хотя тебе и самому не хватает, ты всегда готов поделиться со мной. Как мне тебя отблагодарить?
Когда лев заговорил, Пурбу потерял дар речи от изумления. И только поняв, что тот не хочет причинить ему зла, он вновь вздохнул свободно. А затем повёл со львом беседу:
— Брат Лев, нас постигла одна участь. О тебе тоже некому позаботиться, и мы оба горюем в одиночестве. Так как же мне не поделиться с тобой тем малым, что у меня есть? И какая досада, что я так беден. Мне никогда не удастся утолить твой голод.
— Ты поистине честный человек. Пожалуйста, приходи сюда завтра рано утром, до того как взойдёт солнце, и принеси с собой мешок, я хочу оказать тебе услугу, — сказал каменный лев.
Пурбу согласился и отправился со своими дровами домой. На следующий день Пурбу до рассвета пошёл, как обычно, на гору со своим топором и скромным узелком с обедом. Он остановился перед каменным львом, и тот приветствовал его словами:
— Итак, ты пришёл.
— Конечно, — ответил Пурбу, только тогда вспомнив, что каменный лев сказал ему накануне.
— Положи руку в мою пасть, когда я её открою, и ты найдёшь там золото.
Пожалуйста, возьми столько, сколько уместится в твой мешок. Но помни: руку нужно вынуть до восхода солнца, потому что тогда я закрою пасть.
— Хорошо, — заверил льва Пурбу.
Как только каменный лев открыл свою пасть, Пурбу закатал рукава и засунул руку внутрь. И, конечно же, там оказалось золото. Вскоре мешочек из-под обеда был полон.
— Брат Лев, я так благодарен тебе! — сказал Пурбу.
Лев ответил, что можно было бы взять больше, если бы мешочек не был столь мал. Пурбу показал льву свой мешочек и сказал, что этого ему хватит до конца жизни. В этот момент взошло солнце. Каменный лев закрыл пасть и вновь стал недвижим. Тогда Пурбу продолжил рубить дрова и, набрав вязанку, отправился домой, радуясь своему нечаянному богатству.
На это золото Пурбу купил продовольствие, хорошие одежды и обустроил дом со двором. К тому же он женился на расторопной девушке. Теперь ему больше не о чём было беспокоиться.
Богач Тёнзин не мог не заметить того, что Пурбу разбогател за одну ночь.
Он сказал себе:
— У этого несчастного не было даже волоска со старой ослиной шкуры, а теперь у него есть стада и большой дом с погребом, полным еды. Как же ему досталось всё это — обманом? Или, может, он кого ограбил?
В любом случае он должен был всё разузнать. Тёнзин решил ненароком навестить Пурбу, будто лишь затем, чтобы поприветствовать его. Для начала
он сказал ему много льстивых слов, а затем спросил Пурбу, как же ему удалось разбогатеть?
Пурбу был простым человеком и очень наивным, поэтому он всё подробно рассказал Тёнзину. Когда тот услышал историю о соседском богатстве, то им завладела чёрная зависть. Он едва смог себя сдержать. Испустив тяжелый вздох, он сказал:
— Мне никогда не выпадала такая удача. Почему же мне никак не повезёт?
Тёнзин погрузился в раздумья о том, как бы ему использовать эту возможность для того, чтобы сказочно разбогатеть. Он задал Пурбу много вопросов: где именно можно найти льва, как накормить его, как рубить дрова
и даже когда лучше идти на гору и спускаться вниз. Он вернулся домой лишь тогда, когда решил, что всё теперь знает.
В эту ночь Тёнзин не сомкнул глаз. На следующий день он надел на себя поношенные одежды и, взяв топор, верёвку и мешок ячменных лепёшек, отправился до рассвета в гору.
Каждый день, начиная с того дня, Тёнзин ходил на гору, делил свою еду с каменным львом и пытался его разговорить. Прошло много дней, но каменный лев так и не открыл своего рта. Тёнзин начал терять терпение. Его мучили мысли о том, не стал ли он жертвой обмана, или, может, он давал льву недостаточно еды? Но золото манило Тёнзина, и он терпел. Наконец, долгожданный момент настал. однажды каменный лев заговорил с ним:
— Друг, ты кормишь меня каждый день. На этот раз я доставляю тебе такое беспокойство в последний раз. Тёнзин был вне себя от радости, услышав льва, но сказал:
— Ничего, я не против, хотя моя семья очень бедна.
— Не волнуйся. Принеси завтра с собой мешок, и я тебе кое-что дам, — продолжил каменный лев.
Услыхав последнюю фразу, Тёнзин потерял голову от счастья и без промедления согласился. На следующий день он встал очень рано и пошёл ко льву, взяв с собой огромный мешок. Лев предупредил его о том, что руку нужно вытянуть наружу до того, как взойдёт солнце.
— Конечно, конечно! — нетерпеливо кивнул Тёнзин и попросил льва побыстрее открыть рот. Когда лев открыл пасть, Тёнзин начал вытаскивать оттуда одну горсть золота за другой.
— Друг мой, у тебя уже предостаточно золота. Солнце встаёт! — напомнил ему лев.
Продолжая засыпать золото в мешок, Тёнзин объявил, что ещё пара горсточек и тот будет полон. Но мешок оказался слишком велик, и в нём ещё оставалось место.
И вновь лев предупредил Тёнзина, но тот и не думал останавливаться. Когда он сунул руку в львиную пасть в последний раз, на востоке вспыхнуло солнце. Оно взметнулось ввысь и повисло над вершинами гор, посылая лучи во всех направлениях и окрашивая всё в красный свет. Каменный лев захлопнул пасть.
Тёнзин не смог вытянуть руку, и ему не осталось ничего другого, как горько заплакать:
— Рука! Моя рука!
