Войти
Пышно разросшийся вьюн поднял ввысь свою нежно-изумрудную листву, сверкающую на солнце. Любуясь собственной красотой, он так возгордился, что с трудом переносил соседство других растений. Особенно досаждал ему своей невозмутимостью старый, высохший ствол, стоявший рядом.
— Послушай-ка, старина! — обратился к нему однажды вьюн. — Что ты торчишь у меня под ногами? Пора бы и честь знать. Сгинь с моих глаз долой!
Старый ствол сделал вид, будто не расслышал грубияна, и промолчал, думая о своём. Тогда неугомонный вьюн обратился к терновнику, чьи густые заросли стояли вокруг сплошной стеной.
— Эй ты, как тебя, терновник! Житья, братец, не стало от твоих скверных колючек — в глазах рябит. Неужели не догадываешься, что своими ветвями застишь мне свет? Поверни их в сторону!
Но терновник, занятый своим делом, не счёл даже нужным отвечать на такие слова, пропустив их мимо ушей.
Гревшаяся на солнцепёке старая ящерица не выдержала и сказала с укоризной:
— До чего же ты глуп, вьюн-хвастун, как погляжу я на тебя! Ведь благодаря старому стволу ты растёшь прямо и тянешься вверх, цепляясь за него. Неужели тебе невдомёк, что, кабы не колючие заросли терновника, тебя, замухрышку, давно затоптали бы непрошеные гости?
Возмущённый вьюн хотел было возразить, но ящерица не дала ему рта раскрыть.
— Глаза бы мои на тебя не глядели! Чем пыжиться да вверх тянуться попусту, лучше бы у соседей набирался ума-разума.
