Святыня

Отец муллы Насреддина бьш хранителем святыни, усыпальницы великого учителя, которая была местом поклонения, привлекавшим как доверчивых простаков, так и искателей истины.

Насреддин должен был унаследовать эту должность, но, достигнув пятнадцати лет, он решил последовать древнему изречению: «Ищи знание, даже если оно находится в Китае».

— Не буду мешать тебе, сын, — сказал отец, и На-среддин, оседлав осла, отправился в путь.

Он посетил земли Египта и Вавилона, скитался по Аравийской пустыне, был и севернее, в Бухаре, Самарканде и в горах Гиндукуша, но всегда держал путь в сторону Дальнего Востока.

Пройдя Малый Тибет, Насреддин направился в горы Кашмира, когда, не выдержав разреженной атмосферы и всяческих лишений, его осел лег на землю и умер.

Насреддин сильно опечалился, ведь осел был его единственным товарищем в скитаниях, занявших более десяти лет. С разбитым сердцем он похоронил осла, насыпав над могилой маленький холмик. Затем в глубоком раздумье он опустился рядом с могилой. Над ним возвышались горы, а внизу бежали стремительные потоки.

Людям, которые шли горной дорогой между Индией и Центральной Азией, между Китаем и святынями Туркестана, было издалека видно одинокую фигуру человека, то безутешно рыдавшего о своей потере, то подолгу смотревшего на долины Кашмира.

— Должно быть, это могила действительно святого человека, — говорили люди друг другу, — если его ученик так его оплакивает. Он здесь уже несколько месяцев, а горе его не убывает.

Один проезжавший мимо богач приказал на этом месте построить храм и святилище. Другие пилигримы вырубили в окружающих горах террасы и засеяли поля, урожай с которых шел на поддержание храма.

Слава о молчаливом скорбящем дервише распространялась все дальше и дальше, пока наконец отец Насреддина, услышав о нем, не пришел на это место. Увидев Насреддина, он спросил, что случилось. Насреддин рассказал ему. Старый дервиш поднял руки в изумлении:

— Так знай же, сын мой, — сказал он, — что святыня, возле которой ты вырос и которую покинул, возникла точно таким же образом после смерти моего собственного осла около тридцати лет назад.