Эпос о Гильгамеше — таблица X

(перевод Николая Гумилева)

Сидури Сабеянка восседает на троне моря,

Восседает она, благосклонны к ней боги,

Ожерелье ей дали, дали пояс,

Фатою она завершена, покрывалом скрыта.

Гильгамеш устремился, как дикий буйвол,

Шкурой окутан, тело его — тело бога,

Грудь исполнена скорбью,

С лицом уходящего дальней дорогой лицо его схоже.

Сабеянка видит его издалека,

Говорит в сердце своем, себя убеждает:

«Может быть, тот, кто идет, разрушитель.

Откуда пришел он в мои владенья?»

Увидала его Сабеянка, двери закрыла,

Двери закрыла, заложила засовом.

Гильгамеш задумал войти в эти двери,

Поднял голову, отцепил секиру,

Говорит Сабеянке такое слово:

«Что ты увидела? Ты двери закрыла!

Я вышибу двери, засов сломаю».

Сабеянка говорит Гильгамешу:

«Почему твое сердце бьется, взор опущен,

Почему ты бежишь через поле?»

Гнльгамеш обращает к Сабеянке слово:

Эабани, брат мой, пантера пустыни,

Ныне судьба его совершилась,

Не такой же ль и я, не случится ль со мной того же?

С той поры, как скитаюсь я птицей пустыни,

Можете быть, в небесах светил стало меньше,

Столько долгих лет был я спящим.

Пусть увижу я солнце, насыщусь светом,

От обильного света кроется сумрак,

Да увидит мертвый сияние солнца!

Укажи, Сабеянка, мне путь к Ут-напиштиму,

Какой его признак, расскажи этот признак;

Если возможно, поплыву через море,

Если нельзя, отправлюсь полем.

Сабеянка говорит Гильгамешу:

«Туда, Гильгамеш, не найти дороги,

Никто с древнейших времен не плыл через море;

Шамаш это свершил, и никто не решится снова.

Затруднено перехода, тяжела дорога,

Глубоки воды смерти, заградившие подступы!

Где же ты, Гилигамеш, перейдешь через море?

Что свершишь ты, когда войдешь в воды смерти?

Есть, Гильгамеш, Ур-Эа, лодочник Ут-напиштима,

С ними «братья каменьев», в лесу он сбирает травы,

Пусть он лицо твое увидит!

Можешь, — плыви с ними; нельзя, — возвращайся!

Но для чего, Гильгамеш, ты столько бродишь?

Бессмертья, которого хочешь, ты не отыщешь!

Когда род людской создавали боги,

Смерть они приказали роду людскому

И в своих руках жизнь сохранили.

Ты, Гильгамеш, наполняй свой желудок,

Забавляйся ты и днем, и ночью,

Каждый день устраивай праздник,

Каждый день будь доволен и весел,

Пусть твои одеяния будут пышны,

Голова умащена, омыто тело,

Любуйся ребенком, твою хватающим руку,

Пусть к твоей груди припадет супруга!»

Услыхал Гильгамеш Сабеянки слово,

Повесил секиру, пошел на берег,

Ур-Эа там быль, лодочника Ут-папиштима,

Ур-Эа в глаза его смотрит,

Спрашиваете Гильгамеша:

Как твое имя? Скажи его мне!

Я же Ур-Эа, лодочника Ут-напиштима!

Уста Гильгамеш отверзает, ему отвечает:

«Я — Гильгамеш! Таково мое имя!

Из жилища богов сюда я явился

Далеким путем от восхода солнца.

И теперь, Ур-Эа, когда я лицо твое вижу,

Укажи мне дорогу к отшельнику Ут-напиштиму».

Лодочника Ур-Эа Гильгамешу так отвечает:

Руки твои, Гильгамеш, свершили много,

«Братья каменьев» тобой разбиты;

Подними, Гильгамеш, свою секиру,

В шестьдесят локтей выруби жерди,

Сдери с них кору, положи на берегу».

И когда Гильгамеш исполнил это,

Он и Ур-Эа взошли на судно,

Судно на волны столкнули и в путь пустились.

Путь их — на месяц. На третий день поглядели:

Ур-Эа вступил в воды смерти.

Ур-Эа говорит Гильгамешу:

«Гильгамеш, подвигайся впереди, работай жердью,

Да не коснутся руки твоей воды смерти!»

Жердь изломал Гильгамеш, одну, и вторую, и третью,

Сто двадцать жердей всего изломал он,

Снял Гильгамеша свою одежду,

Своими руками поставил мачту.

Ут-напиштим издали смотрит,

Говорит в своем сердце, произносит слово,

С самим собою совет он держит:

«Почему поломаны жерди судна?

Кто-то, мне неподвластный, стоит на судне.

Не совсем человек он стороною правой,

Я смотрю и вижу, не совсем человек он!»

Ут-напиштим говорит Гильгамешу:

«Что случилось с твоею мощью? Взгляд твой зачем опущен?

Почему твое сердце бьется, прорезают чело морщины?»

Гильгамеш отвечает Ут-напиштиму:

«Я сказал — я увижу Ут-напиштима, о котором несется слава,

И поднялся я, и прошел все страны,

Перебрался я через трудные горы,

Переплыл все пучины моря,

Добрый ветер в лицо мне не веял,

Вверг себя в нищету я, болью исполнил члены,

Не вступил я в дом Сабеянки, моя одежда истлела!

Птица ущелий, лев и шакал, олень и пантера

Служили мне пищей, их шкурами тешил я сердце.

Пусть тот, кто доволен, запирает двери,

От меня отлетала радость, Достиг я границы скорби».

Ут-напиштим говорит Гильгамешу:

«Навсегда ли мы строим дома? Трудимся навсегда ли?

Навсегда ли друг с другом расстаются братья?

Навсегда ли ненависть входит в сердце?

Навсегда ли реки заливают равнины?

Навсегда ли птицы увидели солнце?

Нет с давнишних пор на земле бессмертья,

Мертвый и спящий друг с другом схожи,

Оба не знают лика смерти.

Властелин и слуга равны пред нею,

Ануннаки, великие боги, ее скрывают,

Мамету, госпожа судеб, управляет с ними,

Жизнь или смерть они указуют,

Не дают угадать смертного часа».

Поделитесь своими мыслями
Будьте первыми, расскажите, что вы думаете, и узнайте мнение других участников.
Добавить обсуждение